забрать мое дело!
— Успокойся, ну пожалуйста, — робко просила Элика, испуганно поглядывая на разгневанного компаньона.
Ей, конечно, тоже было обидно, что император отбирает пирамиду, но она изначально была готова к такому повороту и благодарила судьбу, что Альберг дал возможность заработать. Не так много, как планировалось, но на магическую лавку где-нибудь в провинции вполне хватит.
— Успокоиться? — гневно бросил Рурык. — Ну нет! Это вызов, и я его принял!
— Может не надо?
— Что «не надо»? — взорвался мошенник. — Не надо бороться за свое дело? Не надо давать отпор зарвавшимся богачам? Или что ты предлагаешь: бояться каждого урода, кому приглянется мой бизнес? Сидеть в нищете и трястись от страха — только бы не тронули?
— Мы ведь уже заработали, — как можно ласковее произнесла девушка. — И на эти деньги никто не посягает. Хотя могли бы и их отобрать.
— Ну спасибо! Может мне еще в ножки поклонится, за то, что милостиво разрешили оставить себе эти жалкие крохи?
— Разве их не хватит, чтобы вернуться в Савению и купить графский титул, как ты и мечтал?
— Да? А попасть… — начал было Рурык и осекся, поняв, что чуть не проболтался про книгу с древними сокровищами. — А как мне попасть в аристократическое общество, имея один только титул? — выкрутился аферист. — Нужны земли, дворец. По-твоему, этих денег хватит? Нет, конечно!
Элике хотелось схватить его за плечи и как следует потрясти. Сказать: «Да очнись же! Каким надо быть идиотом, чтобы думать, будто император позволит безнаказанно обворовывать подданных? Хорошо еще, что так мягко с нами обошелся. Возьми деньги и беги, пока дают такую возможность!»
Вместо этого девушка еще раз попробовала успокоить Рурыка:
— Может это знак? — она ласково погладила савенийца по спине. — Пирамида все равно бы рано или поздно обвалилась. Ты сам говорил, что она не может работать вечно.
— Да какой знак?! Что ты несешь?! — напарник оттолкнул руку Элики. — Я как раз собирался расширяться, хотел открывать филиалы в других городах. Мы только начали зарабатывать!
— Всех денег все равно не заработаешь…
— Знаешь что! Нечего сказать — сиди и молчи! Философ доморощенный! У меня и без этого паршивое настроение.
Девушка проглотила и эту грубость, хотя обида начинала закипать. Какое право он имеет на нее орать? Ну да, неприятно, что твою затею конфискуют, но это не повод истерики устраивать. Тем более что по факту это все равно было мошенничество. Хорошо, что в тюрьму не посадили.
— И что ты собираешься делать? — спросила Элика, едва сдерживая саркастический тон.
— Он хочет присвоить себе мой бизнес, а я присвою его трон!
— Чего? — девчонка сморщила брови, пытаясь разобрать: это дурацкая шутка или Рурык с ума сошел?
— Он первый объявил мне войну и теперь поплатится! Когда Жан Ивль Кьюрэ сжег мой ресторан, я поклялся, что больше никогда не допущу подобного. И я сдержу слово! Устрою ему революцию!
— Какую революцию? — Элика схватилась за голову, чувствуя себя пациенткой психиатрической больницы. И ведь, как назло, Кыра нет — опять с дружками-контрабандистами пьянствует. Так бы может хоть он этого идиота образумил.
А Рурык меж тем распалялся все больше и больше:
— Я сам стану императором! Разве достоин Альберг возглавлять Иривию? Да я бы ему не доверил собственным домом управлять, не то, что страной! Он трус и ничтожество! Только и может, что подсылать своих халдеев и запугивать. Думал, я, поджав хвост, отдам пирамиду? Выкуси! — Рурык помахал дулей перед невидимым собеседником. — Иривия полна сказочных возможностей, а он довел народ до нищеты! Но все! Кончилось его время! Я сам возглавлю империю! При мне люди будут жить в роскоши! Я сделаю Иривию самой процветающей страной в мире!
— Так! Все! С меня хватит! — твердо произнесла Элика. — Отдавай нашу с Кыром долю и можешь делать что угодно. Мы уходим.
— Да ну и валите! — обозлился Рурык. — Два жалких неудачника. Я предлагал в кое-то веки подумать не только о себе! У нас есть шанс совершить что-то по-настоящему великое! Помочь миллионам! Сделать так, чтобы народ мог гордиться своей страной! Не ты ли говорила, что я слишком зациклился на деньгах?
Элика скривилась, услышав про «неудачников».
— А, по-моему, ты просто ненавидишь аристократов, — злобно произнесла она. — Сместить императора — разве это не высшая форма мести за все твои страдания перед богачами? А? Только ты заигрался! Тобой движет не желание помочь людям, иначе ты бы не стал вытягивать из них последние деньги. Нет, милый мой, тебе хочется богатства. Все больше и больше. Ты не умеешь вовремя остановиться. Ты как тот хряк, что готовь жрать и жрать, пока не сдохнет. — Элика уже не могла остановиться. Она выплескивала все то, что давно вертелось на языке. Все мысли, что она сознательно загоняла вглубь, лишь бы только не портить отношения с Рурыком.
— Я восхищалась тобой, думала, что ты гений. Со своими принципами, со своим кодексом порядочности. Человек, возведший аферу в ранг искусства. А ты — самый обычный жадный мошенник, готовый ради денег пойти на все! Так что мы с Кыром уходим. Счастливо оставаться!
— Да и пошли вы оба! От вас толку никакого. Я мог бы найти кого угодно на ваше место! Да я мог бы вообще со всем справиться один. Я вас взял-то только из жалости.
— Из жалости? — вспыхнула девчонка. — Ах, как благородно! Немедленно гони наши деньги!
— Ой, да пожалуйста! Только учти: ты потом на коленях приползешь, будешь умолять, чтобы я снова взял тебя в долю, а я…
Элика залепила ему пощечину.
— Знаешь что? Не нужны мне твои деньги. Как-нибудь перебьюсь без ваших подачек.
И ушла, громко хлопнув дверью.
— И вали, — процедил Рурык, держась за щеку.
Для него поведение Элики выглядело предательством: пока все было хорошо — она находилась рядом, а как только возникла трудность — поспешила сбежать.
— Беги-беги, — произнес он, направляясь к себе в комнату. — Я и сам справлюсь. Без вас. Никто мне не нужен.
* * *
Крупные хлопья мокрого снега сыпали с небес точно перья из разодранной подушки. Беспокойно кружили над городом, будто в горячке и падали на землю, тая в лужах и на грязной брусчатке. Народ, собравшийся на центральной площади, лишь досадливо смахивал назойливые снежинки, даже не помышляя о том, чтобы разойтись по домам.
Еще неделю назад казалось, что палаточный лагерь демонстрантов окончательно канул в небытие. Что людям настолько надоела эта бездомная жизнь, до того опостылело слушать речи выступающих, что вновь собрать толпу на митинг не под силу даже Денее.
Меж тем Рурыку удалось не только
