предлагаемых Пентагоном, доказывал необходимость примирения с Советским Союзом. Некоторые военные даже считали, что он питает слабость к коммунизму.
Все присутствующие на брифинге понимали, что направление подлодки «Парч» с такой задачей в оживленное Баренцево море связано с куда большим риском ее обнаружения и, как следствие, усилением конфронтации с Советским Союзом, по сравнению с любыми подобными операциями в почти безлюдном Охотском море. «Парч» предстоит избегать встреч с десятками советских надводных кораблей и подводных лодок, постоянно курсирующими по Баренцеву морю. К тому же кабель в этом районе проходит скорее всего вдоль побережья, и поэтому лодке почти наверняка придется ставить подслушивающие устройства в 12-мильной зоне советских территориальных вод, а возможно и внутри международно-признанной 3-мильной зоны.
Но Хейвер вызвал у Картера больше восхищения, чем осторожности. Директор ЦРУ адмирал Тернер был в восторге, когда президент в заключение поблагодарил за брифинг и попросил продолжать информировать его. Казалось, что Хейвер не только заинтересовал Картера новой операцией, но, по-видимому, обеспечил успех программы подслушивания кабелей связи на все следующее десятилетие.
Хотя Хейвер радовался, как и все, но его одолевало одно сомнение, о котором он не говорил никому. Он никак не мог отделаться от чувства страха, которое ему внушало изменение в советской стратегии в последнее время. Как будто Советский Союз нашел способ читать американские замыслы. Не было достаточных оснований, чтобы быть уверенным в этом, так, одни намеки. Но стратегия советских ВМС менялась на глазах.
Во– первых, постоянно увеличивалось количество многоцелевых подлодок, направляемых для эскортирования подлодок типа «Янки» и «Дельта», выходящих в Атлантику. На всем пути многоцелевые подлодки теперь циркулировали вокруг подлодок «Янки» и «Дельта», как будто внимательно выискивали натовские подлодки, которые могли вести слежку. Во-вторых, возникало впечатление, что советские подлодки выжидали, чтобы приступить к наблюдению за военно-морскими учениями еще до того, как американские надводные корабли и подлодки прибывали в район учений. Несколько раз советские подлодки показывались в тех районах, где ранее были запланированы американские учения, но были отменены. В других случаях по несколько советских подлодок одновременно вторгались в середину района проведения учений, как бы пытаясь определить, как будут действовать в этих случаях американские корабли. Наконец, самые новейшие советские многоцелевые подлодки типа «Виктор III», проходившие ходовые испытания в море, оказались значительно менее шумными, чем их предшественницы, они почти уже не уступали в этом американским лодкам. Похоже, что советские ВМС ухватили идею, что бесшумность может оказаться решающим фактором. До этого они, казалось, больше внимания уделяли только качеству лодок.
Может, все это было случайным совпадением? Или сбой произошел в механизме обеспечения безопасности американской системы связи? Может быть, там появился шпион? Инман послал Хейвера и еще одного офицера разведки, Уильяма Студемана, к руководству ВМС с просьбой оказать помощь в поисках возможной утечки информации. Но командование ВМС отказалось. Как можно подвергать сомнению их шифросвязь, самую сложную в мире?
Хейверу оставалось только продолжать поиски. Возможно, ответы на некоторые вопросы могут быть получены подлодкой «Парч», если ей удастся найти и начать прослушивание подводного кабеля связи в Баренцевом море. Но для этого придется ждать. ВМС при большой финансовой поддержке агентства национальной безопасности послали «Парч» в Охотское море, чтобы установить на кабель второй подслушивающий аппарат рядом с первым и повысить возможности перехвата в этом месте. Отчасти «Парч» посылали туда, чтобы убедиться в ее возможностях, прежде чем кто-либо осмелится послать ее в другое, более опасное море.
«Парч» подтвердила свои возможности, и после почти безупречной операции ее люди вернулись на базу с настроением, что теперь им сам черт не брат. Экипаж из 140 человек откровенно посмеивался над экипажем подлодки «Сивулф», находившейся в сухом доке, в разобранном виде. Они называли лодку не «Сивулф», а «Щенок на пирсе», а ее экипаж приписанным к зданию «575» – по ее бортовому номеру. («Сивулф» в переводе означает «Зубатка полосатая».) Правда, экипаж «Сивулфа» в какой-то мере отомстил за эти шутки. В 1977 году водолазы с «Сивулф» поместили на кабель рядом с подслушивающим аппаратом череп коровы, чтобы хорошенько напугать водолазов с «Парч». Обе подлодки базировались на Маре-Айленд, и их экипажи проживали по соседству в деревянных бараках, вдали от других лодок. Но эта близость не предотвращала соперничества между ними, особенно теперь, когда «Парч» выходила в море, а экипажу «Сивулф» приходилось заниматься тяжелой работой, связанной с капитальным ремонтом лодки.
Экипаж «Сивулф» с завистью смотрел в 1979 году, как «Парч» готовилась во второй раз пойти на операцию, окруженную завесой таинственности, замысел которой так понравился президенту страны Картеру. На этот раз она шла в Баренцево море. Шла по маршруту, позволявшему обойти все точки скопления советских кораблей, но при этом труднейшему и опаснейшему из всех возможных. «Парч» направлялась к северу от Сан-Франциско, вдоль Аляски, через узкий, мелководный Берингов пролив, где почти сходятся границы США и Советского Союза и где лед мог потопить лодку скорее, чем противник. Оттуда, через Северный полюс, – снова на юг, в Баренцево море. Весь путь составлял 5500 морских миль. Расчет был на неожиданность: советские ВМС никак не могли ожидать, что «Парч» вознамерится проникать таким путем в Баренцево море.
Была еще одна тонкость. «Парч» отправилась в поход к Баренцеву морю во второй половине лета, после встречи в верхах Картера с Брежневым. Два лидера встретились 18 июля и подписали договор СНВ II, по которому обе стороны согласились ограничить количество носителей ракет.
Через две недели после встречи глав двух великих держав командир «Парч» Джон Маурер провел свою собственную «встречу в верхах» – с женской частью экипажа лодки, пока она еще находилась в порту. Он обеспечил уход за детьми на время встречи, прохладительные напитки и легкую закуску. Его описание предстоящего длительного отсутствия мужей ограничилось лишь сообщением даты убытия и даты возвращения. Джон раздал женщинам специальные бланки, на которых они могли посылать по радио краткие сообщения своим мужьям – несколько раз за три месяца, что «Парч» будет в походе. Кроме того, были розданы списки необходимых номеров телефонов, начиная с номера телефона его жены Карел, всех врачей на базе Маре-Айленд, полиции и заканчивая телефоном пожарной команды. Также был вручен перечень обязанностей, которые, по мнению командования, временно перейдут от мужей к ним: когда доставлять автомашину на профилактику, телефоны водопроводчиков и электриков. Женщин попросили позаботиться и о том, чтобы мужья оставили им свои завещания. В заключение командир «попросил» жен отпустить мужей на все три месяца.
Были обычные слезы на пирсе, когда в августе провожали «Парч» в море. Белые на магнитах цифры
