струится тёмная энергия, неуловимо схожая с демонической.
Ученик стремительно ускоряется, призывая на помощь все известные ему техники перемещения. Мир вокруг словно застывает, течение времени замедляется, и каждое движение, каждый вздох даются с неимоверным трудом, будто он увяз в вязком болоте.
И всё же Ёнэ не сдаётся, он упрямо преодолевает сопротивление реальности, как делал это всю свою жизнь.
«Бесполезный нахлебник!»… — далёкий голос дяди.
«Ты никогда не станешь адептом, ничтожество!» — насмешливый голос старейшины.
«Я тебе говорил, что ты позоришь нас!» — крик обидчика, что третировал его с самого первого дня в секте.
Шаг за шагом, удар сердца за ударом, Ёнэ приближается к единственной цели.
В тот самый миг, когда смертоносный снаряд срывается с пальцев предателя, робкий ученик собирает всю свою волю, всю свою Ки в последнем отчаянном рывке. Он не думает о боли. Не думает о страхе. В его сознании есть место лишь для одного образа — улыбающихся людей, которых он с гордостью мог бы назвать своим братом и сестрой по секте — Кая и Каору. В его внутреннем взоре их лица озарены светом надежды. Надежды на лучшее будущее, за которое стоит бороться до последнего вздоха.
Весь его скромный запас духовной энергии вливается в защитную технику. Меридианы прожигает, а кончики пальцев покалывает до самых костей.
Ёнэ закрывает глаза и делает последний шаг.
Его тело содрогается от чудовищного удара, позвоночник трещит, плоть рвётся и плавится. Нестерпимая боль затапливает всё его существо, грозя поглотить остатки угасающего сознания. Он не сдаётся. Сквозь алую пелену агонии он продолжает цепляться за единственную мысль: «Я должен их защитить!»
Атака мастера подхватывает ученика с земли, как былинку, и с силой бросает назад. Спиной он врезается в шершавый ствол дерева и сползает на землю, оставляя на коре широкий кровавый след. В развороченной груди что-то хрипит и булькает, каждый судорожный вздох даётся с неимоверным трудом.
Ёнэ с трудом приоткрывает слезящиеся глаза. Мир вокруг расплывается, теряя чёткость, но он упрямо цепляется за реальность. Взгляд уже начинает затуманиваться мутной пеленой, когда он краем угасающего зрения замечает вдалеке две знакомые фигуры, окутанные сиянием невероятной силы. Кай и Каору. Они всё ещё сражаются, не сдаются. Его утратившие цвет губы трогает слабая, но полная умиротворения улыбка.
«Сделал… сделал всё, что мог. Дальше — ваша… битва, друзья. Вы… справитесь. Верю в…» — проносится в его угасающем сознании.
Боль постепенно отступает, сменяясь блаженным онемением. Звуки и краски блёкнут, растворяясь в молочно-белой дымке. Последнее, что видит Ёнэ — два ослепительно ярких огонька, прорезающих полотно тьмы. Два маяка надежды, зовущих его за собой.
Где-то вдали от него мастер раздражённо цыкает, уже готовясь к новой атаке, но в этот самый миг чья-то нога с треском подсекает его, опрокидывая наземь. Предатель вскакивает, яростно озираясь, и замирает. Перед ним, преградив путь, возникает седой отшельник.
— Предатель! Отступник! — рычит старший наставник, бросаясь на неожиданного противника.
С последним усилием Ёнэ собирает всю свою любовь, всю свою веру и благодарность и мысленно посылает их вослед удаляющимся огням. Его душа, светлая и чистая, отрывается от измученного тела и устремляется ввысь. Зов демона жадно тянется к ней, пытаясь ухватить, поработить, но бесплотные пальцы твари смыкаются в пустоте.
Дух молодого адепта, закалённый жертвой и самоотречением, неуязвим для скверны. Он растворяется без следа, не даровав исчадию подземного царства ни крупицы желанной силы. Сознание ученика воспаряет всё выше и выше, унося с собой крохи света, чтобы влиться в исконное сияние мироздания. В один единственный Путь без конца и края, что ведёт из древности в вечность.
Тело Ёнэ застывает в подножии дерева, словно причудливая изломанная кукла. Его лицо, испещрённое кровавыми потёками, озаряет умиротворённая улыбка. Улыбка человека, познавшего истинный смысл жизни и смерти.
Человека, чья жертва не была напрасной.
Глава 30
Лимин Сан тем временем направляет своих подчинённых, раздавая чёткие, выверенные указания. Впрочем, эти безупречно обученные бойцы и сами прекрасно знают, что делать. Они продолжают собирать кровавую жатву, безжалостно добивая ослабших противников с обеих сторон.
Сам же командир Теней экономит силы, внимательно наблюдая за ходом сражения. Краем глаза он замечает, как один из мастеров пытается подгадать удобный момент для внезапной атаки, но терпит неудачу. Какой-то юнец, слабый и глупый на вид, в последний миг встаёт у него на пути. Теперь незадачливый мастер вынужден сражаться со стариком.
В отличие от этих жалких любителей, вслепую бредущих по Пути, Лимин слеплен из другого теста. Он будет действовать наверняка, расчётливо и хладнокровно, как привык. И обязательно возьмёт своё…
В этот миг рядом с ним вспыхивает мощная аура, пронизывая всё его естество.
— Бесполезный имперский ублюдок! Как ты посмел выступить против моей секты⁈ — рычит патриарх, явившийся на поле битвы, и его глаза полыхают яростью. — У нас был уговор с Ван Лу, а ты нарушил его!
Не дожидаясь ответа, разгневанный Эмрисс бросается в атаку.
— Сначала я разберусь с тобой, — шипит он сквозь зубы, — а уже потом займусь этими наивными детишками. Пусть Вастай пока развлечётся!
Командир Теней не удостаивает его ответом.
И не таких самоуверенных приходилось закапывать.
* * *
Мы с Каору методично уничтожаем один за другим столбы непроглядной тьмы, через которые Вастай подпитывает свои чудовищные атаки. Демон уже не всегда успевает воспользоваться ими, прежде чем они гаснут под нашим совместным напором. Объединённая аура стремительно разрастается, не подпуская едкий туман. Мы разрушаем сами источники энергии Вастая, срывая его защитные покровы и обнажая истинную сущность. В бессильной ярости демон ревёт и бросается на нас, позабыв обо всём на свете.
Я встречаю его сокрушительный натиск Дланями Асуры, и мы сходимся в решающей схватке. Смертоносные когти и янтарные росчерки сливаются в размытый вихрь, не уступая друг другу в стремительности. С каждым мгновением темп боя лишь нарастает. Пламя Каору заливает меня с головы до ног, мы оба купаемся в его очистительном жаре, и лишь проклятая тварь корчится в муках, заживо сгорая.
Удар за ударом, техника за техникой, мы остервенело наседаем на врага, но сражение всё никак не может перейти в завершающую стадию. Вастай получает ощутимые раны, но всё ещё цепляется за свою мерзостную жизнь. Его сила выросла, подпитываемая душами павших. Наша же объединяющая техника, Слияние Душ, уже на исходе. Внезапный прорыв на новый этап, конечно, усилил меня, но также и создал дисбаланс между нашей культивацией, грозящий вот-вот развеять хрупкую
