решишь⁈ — не на шутку разозлилась девица.
— Ладно, он подонок. Но где ты тут еще грамотного найдешь⁈
— А ты в лужу глянь и запомни выражение наглой морды. Вот у кого встретишь такую — точно грамотный.
— Печатка купеческая есть, — слабым голосом отметил Филипп. — Намалюй что угодно и прихлопни сургучом. Для селян сойдет.
— А остальные⁈
— А для остальных у тебя есть золото.
— У нас.
— У тебя. — твердо произнес Фил, кое-как поднимаясь на ноги. — Мне становится легче. Я обеспечу себя сам.
Кеош с отвратительным настроением посмотрел в спину покачивающегося и кое-как плетущегося родича. Махнул в сердцах на него рукой, разобрался с тайником в сапоге, стряхнув на ладонь полтора десятка мелких золотых чешуек с полустертой гравировкой. Методично осмотрел карманы всех остальных, сгребая себе позеленевшую медь и редкое тусклое серебро.
Добрался до подсумка с купеческими документами, найдя там и подорожную, и два десятка документов на каждого из караванщиков — скрученные свитки с потрепанной обвязкой, в каждом из которых содержалось устное и довольно подробное описание внешности и характерных примет — цвет волос и глаз, рост, шрамы, выбитые зубы и кривые носы. Ни одной женщины, понятно, в караване не было, а остальные сплошь в возрасте. Нашелся только один молодой паренек, смахивающий на Кеоша описанием — да и то придется рассечь себе кожу над левой бровью… Архимаг, закрываясь от Аркадии спиной, спокойно свернул документ и плавным движением отправил себе за пазуху.
Взглянул на братца вновь — тот отшагал разве что сотню метров…
В пару рывков поравнялся с ним и закинул его руку себе на плечо, позволяя опереться.
— Догоняй, — буркнул он девчонке, оставляя ее позади.
— Долю мою оставь, — эхом отозвалась она.
Кеош молча ссыпал треть монет в дорожную пыль.
— Тогда сама тут зачистишь, — оставил он за собой последнее слово упрямо вышагивая вперед.
Куда она денется. Самой же страшно будет потерять их из виду…
— Так дешево меня еще никто не оценивал… — донес оживающий ветер чужие слова.
Архимаг невольно обернулся — девчонка склонилась к земле, перебирая мелкие монетки пальчиком — со смесью брезгливости и интереса…
Вскоре за спиной задымило, поднимая чадный столб пламени чужого богатства и надежд отвесно вверх, к небесам. Но этим уж точно туда не попасть — границы поселения и заточения ангела были далеко позади места встречи с караванщиками и ощутились весьма отчетливо. Это как выйти из-под сильного потока воды — вроде и привык, почти не чувствуешь тяжести. Однако шаг в сторону — и ощущение легкости на плечах вызывает радостную улыбку, желание распрямить плечи… И вместе с этим — сильнейшую жажду, сравнимую с пересохшим горлом в пустыне. Собственный источник магии с трудом привыкал к естественному фону магии и заполнялся куда как медленнее, чем ранее…
Аркадия же не вернулась ни к вечеру этого дня, ни к моменту, когда еле заметный поворот вывел двоих мальчишек на проселок.
— Что оборачиваешься? — покосился на него Филипп, к тому моменту шагающий уже вполне свободно.
Словно болезнь отступала с расстоянием, разделяющим его и селение. Любопытное явление, которое следовало бы изучить.
— Соскучился по ней? — спросил Фил вновь в ответ на молчание.
— Советник.
— Какой еще советник?.. — не понял родич.
— Убьет его и вернется, — размял Кеош шею парой движений.
— Считаешь, станет мстить? — Тень задумчивости легла на чело Филиппа.
— Больно золото любит, — отрицательно повел архимаг головой. — А там этого золота, видимо, в достатке. Вернется, — выразил он уверенность и оживился при виде пылящей вдали телеги: — А вот и для нас транспорт!
Дорога всерьез утомляла — редко используемая, она находилась в том отвратительном состоянии, когда шагать по высокой траве казалось гораздо удобнее, чем ломать ноги в рытвинах и колдобинах. Но высокая трава, проросшая камышом, скрывала болотистую почву, чавкающую грязью под ногами, и приходилось терпеть.
Так что выбор между болтанкой в телеге и пешим ходом хоть и был весьма сомнителен, однако ноги уже откровенно болели. Возможно, совсем скоро станет болеть отбитая тряской спина — но хоть ноги отдохнут.
— Только давай без принуждения, — примирительным тоном произнес Филипп.
— Грохни и сделай из него зомби, — прищурился Кеош, разглядев на облучке телеги мужчину лет сорока.
Темный отчего-то покачал головой и вышел поближе к середине дороги.
— Остановись добрый путник, ибо сказано в главной книге!.. — торжественно продекламировал Фил, подняв руку к плечу.
Не снижая скорости и чуть довернув прыткую лошадку, возница попытался пнуть мальчишку, целя в лицо — Фил буквально в последний миг отшатнулся, чуть не завалившись в грязь у дороги.
— Сказано же — помогай страннику, — зло ворчал Фил, прижимая к себе расцарапанный локоть и поднимаясь, — или сдохнешь тупым высшим зомби.
— Там такое вряд ли написано, — засомневался Кеош, глядя вслед пылившей и неспешно удалявшейся телеге.
— Я читал более полную версию, — произнесло существо с залитыми чернотой глазницами.
А телега впереди резко вильнула и замедлилась.
— Надеюсь, концовка твоей версии не отличается от оригинала? — внимательно присмотрелся Кеош к родичу.
— Ты про вечное счастье? — проморгался Филипп, болезненно растерев пальцами глаза. — Занятное желание. Вот ты можешь быть счастливым прямо сейчас, но вместо этого упрямо хочешь убить меня.
— Мы же решили, что это не потребуется.
— Значит, с концовкой та же загвоздка, — криво улыбнулся Фил и побрел к остановившейся телеге.
Глава 24
Тьма сухого колодца ответила эхом на падение крупного булыжника и тут же взревела бессильной яростью погребенного на дне зомби.
— Еще с десяток, и ладно, — старался Кеош, перетаскивая камни от полуразрушенного дома.
Филипп проводил родича взглядом, поудобнее оперся спиной на котомку с нажитым в пути барахлом и равнодушно прикрыл глаза.
Что делают с зомби, когда в нем пропадает необходимость? Если наплевать на остальных — отводят подальше и отпускают привязку.
Если не наплевать, то можно все равно показать демонстративное пренебрежение к чужим судьбам — и кто-нибудь, полагающий себя святее святых, сам сделает так, как нужно и правильно. То есть заблокирует зомби на дне ямы, привалит чем-нибудь тяжелым, где мертвец и сгниет со временем, оставшись без подпитки магией и отнятыми жизнями.
Разве что каким-нибудь неудачникам сильно не повезет принять рев зомби за вопли
