просто сказать, что она его любит.
Потом из всех минут, что она упустила, Зоя больше всего жалела об этой.
— Это не похоже ни на одно из мест, где мыраньше были, — озадаченно протянул Айкен. Карл фыркнул у него за спиной.
— Аннувн большой. Больше, чем ваш человеческий мир.
— Ну, это как сказать… Если брать в расчет всю вселенную… — включился в разговор Хэвен. — Я занимался этим вопросом все то время, что был в изгнании в Халле. Я-то память не терял. В общем, насколько можно судить, Аннувн — такой же мир, как и тот, в котором существуют люди, только параллельный.
— Вот как, — Айкен озадаченно взъерошил волосы на затылке. — Так, может быть, в таком случае, вы правы, что веруете в Богиню, а не Бога? Ваш-то мир, возможно, именно Она и создала.
— Я даже не сомневаюсь, — ухмыльнулся дини ши.
— Хватит болтать, — шикнул на них Карл. Он пытался казаться крутым и бесстрашным, однако не мог сдержать дрожи и не решался обогнать Зою, хоть лучше нее знал, куда идти.
Сразу после того, как руны сработали, квартет переместился на огромное каменное плато, под палящее темно-оранжевое солнце. Все вокруг было серым, все — насколько хватало взгляда, даже пыльный воздух. В центре плато, как чаша, полагалась огромная выемка со ступенчатыми стенами, вызывавшая сразу ассоциации с местом жертвоприношений. И не без причин.
Зоя приказала спускаться и «сделать то, что нужно», а сама тем временм запрыгала на одной ноге, снимая зимний сапог: температура на плато превышала двадцать градусов. Мужчины ограничились тем, что сбросили пальто в кучу и затем спустились по лестнице вниз. Яма заканчивалась темным каменным мешком, сырым и прохладным (хотя, конечно, несравнимым с канадским декабрем). В середине высился, как нарыв, болезненный нарост, серо-бурый шероховатый камень. Карл подошел к нему, провел ладонью по холодной поверхности, глубоко вздохнул… И достал нож.
«То, что нужно» оказалось каплей крови. Карл был единственным, кто понял суть приказа, и, в общем-то, он был единственным, кто подходил для выполнения ритуала призыва. Только королевская кровь могла вызвать Кроноса в то время, когда он сам этого не хотел. Принц охнул, взрезав палец, и потряс рукой над камнем. Алые брызги окропили жертвенник. Карл мгновенно сжал кулак и прижал его к груди, словно не был уверен, что не жалеет о том, что только что сделал, какими бы у него с соратниками ни были мотивы.
Несколько секунд ничего не происходило. Но ровно в тот миг, когда все подумали: не сработало! Воздух над камнем сгустился и задрожал, как над костром, начал уплотняться, тянуться ввысь — так далеко, что приходилось запрокидывать голову. На миг стало тяжело дышать, словно в пустыне, кашель защекотал горло… И в мгновение ока все странные ощущения пропали. Только остался странный резкий запах, да над камнем завис огромный торс с руками толщиной в вековые дубы. Айкен с трудом различал лицо Кроноса, на миг ему показалось, что оба глаза древнего духа закрыты, а на лбу сияет небольшое лучистое солнце. Но как там было на самом деле, он с такого расстояния уверенно рассмотреть не мог. Огромная фигура была явно не во плоти в своем святилище — просто проекция. Возможно, Кронос считал ниже своего достоинства являться телесно, а быть может, его настоящее воплощение не сильно отличалось о того, что квартет на данный момент видел.
— Кто и по какому праву вызвал меня в неурочный час? — прогрохотал Кронос. Голос его действительно напоминал гром: так же оглушающ, так же грохочущ. Слова угадывались с трудом.
— Я.
Зоя выступила из-за спин напарников и вскинула голову. Она боялась, что ее не заметят, но Кронос мгновенно выделил ее из группы остальных. Очевидно, почему — он был ее истинным создателем, а не Карл, просто слепивший оболочку. Кронос чувствовал, что внтури Зои горят те камни, что он создал, если конечно, они вовсе не являлись частичкой его тела.
— Кронос, Кронос… Или мне стоит называть тебя Петбе? — Зоя тряхнула челкой. — Или сам Дьявол?
— Ни одно из этих имен не является моим настоящим. Вы, люди и сиды, выдумываете мне имена, потому что так можно наделить меня теми свойствами, которыми я не обладаю. Так зачем вы потревожили меня, если еще не пришел мой день сбирать кровавую жатву по вам?
— Говорят, принц Габриэль хочет заручиться твоей поддержкой в грядущем бою, — Зоя развела руками. — Нам это не нравится. Мы хотели бы договориться…
— С Кроносом не договариваются, — шикнул из-за спины девушки Карл, но Зоя знала, что делает.
— Принцы сидов уже однажды обращались ко мне, жертвовали душами, чтобы взамен получить от меня волшебные камни, над которыми трудились мы вместе с моей небесной женой, которую вы зовете Софией. Но с тех пор, как я выполнил их просьбу, жертвы стали все скуднее и скуднее.
— Именно. Габриэль опустошает Дворы.
— Мне нет до этого дела, — отмахнулся Кронос. — Я не участвую в вашей муравьиной возне. Одно только могу сказать: в тебе я вижу эти камни. И тебе не причиню никакого вреда.
Зоя вздохнула.
— Хотя бы ответь мне, Кронос, что я такое? Я не сида, не человек…
— Ты — то, что ты есть. Или то, чем хочешь быть. Я создал камни, но твою оболочку сделали сиды. Мне нет дела, согласна ты с тем видом, в котором тебя насильно изваяли, или нет. Твое решение — кем быть, с кем быть — зависит только от тебя.
Зоя не говорила ничего, не двигалась, но по ее позе, по тому, что она стояла на шаг ближе к Карлу, чем Айкену, можно было догадаться, что она уже сделала свой выбор.
— А теперь я вернусь в свой сон, который вы прервали, и вновь явлюсь только в день жатвы, — пророкотал Кронос. — только возьму то, что мне причитается, и исчезну.
Это могло быть похоже на прощание, но, скорее, являлось мыслями вслух. Если Кронос не был слеп, то, определенно, он действительно закрыл глаза, явившись в свое святилище. Даже собственное создание его почти не интересовало, а весь мир был только пастбищем со скотом — не более. По фигуре духа побежали змейки ослепительного огня, словно солнечные протуберанцы, так что Зоя зажмурилась и закрыла лицо.
Позади себя она услышала тихий стон и звук упавшего тела. Девушка обернулась, испуганная, и застыла, как громом пораженная. Сбывались самые страшные ее сны.
— Нет, Айкен, нет!
Она бросилась к Куперу, села на корточки, схватила за шею, ища пульс, но было уже поздно. Жизнь вытекла из
