роняю, очень переживая, что часть моих мыслей выскользнули из заточения. Смотрю в глаза. Очень стараюсь разобраться в его чувствах. — Ты меня напугал, — выдаю фразу, с помощью которой и пытаюсь немного разобрать эмоции зверя.
— Ты, меня тоже… — нависает. Вглядываясь в мои глаза. Ох… В какой-то момент зрачки Темного расширяются, что радужки не видно, и процессы, что там происходят, ломают все поднятые границы.
Страшно.
Он будто в нутро мое проникает. Сливается со мной в одно целое и царствует, правит… До тех пор, пока хрипом не разрывает ночное пространство всей кухни:
— Ты сбежала от меня, — раздает ранимо.
Замираю.
Не дышу совсем.
Смотрю… Просто смотрю в чернеющий омут.
Первое, что фиксирует мозг — я все же сумела удержать при себе мысли. Иначе, разговор был-бы совершенно иным. Второе — он растерян…
Острая вспышка беспокойства пронзает мое сознание — что-то не так в его словах. Нечто большее, чем привыкла обычно слышать. Пугающее. Щемящее.
— Нет, что ты… — на панике оправдываться начинаю, но увидев сомнения в его глазах, словно споткнувшись, замолкаю.
Практически сразу меня будто в вихрь закручивает, и все, что получается — это частично сохранять дыхание, которое уже достигает невообразимых, пугающих частот.
Что… Что не так? Сердце в тревоге подскакивает. Не верит?
Уже осмеливаюсь выдать следующий ряд оправданий, но не успеваю… Чувствую его губы на своих дрожащих.
Содрогаюсь сильней. Вся. Бесконтрольно.
Не понимаю, что происходит… Не понимаю ни его чувств, ни его эмоций. Чего сейчас хочет? Скажите!
Он приникает к губам, слегка касается, но не проникает в рот. Точно дразнит. Растапливает. И на каком-то нерве заставляет желать большего.
Прикрывая веки, подставляюсь дразнящему и вместе с тем агрессивному звериному напору. Немного раскрепощаюсь и, ох… Горячие встречные губы обжигают так сладко, что по коже новые импульсы жара расходятся.
Лев удерживает крепко. Сжимает в своих надежных тугих объятиях и меня вдруг отпускает… Чувство мнимого облегчения, затапливает мое беспокойство и бесповоротно расслабляет.
Хочу быть в его руках. Всегда. Вот так, как сейчас.
— Не отпускай меня никогда! — вырывается неосознанная, но до боли требовательная фраза.
Темные глаза вновь с моими сливаются. Безоговорочно клеймят. А после, сами покоряются.
Может, по факту пауза между нами не продолжительная, но кажется, что затягивается. Замерли синхронно, хотя, всеми фибрами естества друг к другу рвемся. Почему?
— Никогда не отпущу, малыш… — точно кипятком вливает в меня обещание, — Вечно в мои руки падать будешь… — и вторгается своим языком в мой полураскрытый рот.
В кровь адреналин вливается, точно ведрами. Бешенное возбуждение пульсирует бесконтрольно, пока наши голодные языки в невероятной ласке изгаляются. Мне кажется, то, что они сейчас вытворяют — не поцелуй вовсе… Это нечто необъяснимое, сплетение духовного и физического воедино.
Я больше не понимаю эту пугающую реальность. Не понимаю, чего на самом деле хочу и окончательно теряюсь в ощущениях.
Дрожу каждой клеточкой, ощутив на себе его прикосновение. И когда его пальцы скользят в мое нижнее белье, я озабоченно зеркалю его действие.
Стыд. Знаю, но не могу остановить себя… хочу… хочу его трогать.
Скольжу пальчиками по твердому члену и задыхаюсь от желания ощутить его в себе. Он же, умело скользит по моим складочкам, заставляя судорожно стонать и только сильнее сжимать в руке его член.
— Такая мокрая! — рычит в мои губы. Я же, не в состоянии что-либо ответить. Могу лишь продолжать скользить пальцами по его стволу и заставлять рычать…
Он проникает в меня. Бессовестно насаживает на свои пальцы… Я не выдерживаю и закрываю глаза от удовольствия.
— Узкая… Рината, ты такая узкая… — продолжает шептать пошлости и, господи, они меня заводят настолько, что я сама подаюсь бедрами вперед. Жажду заставить его ускорить ритм. Но Темный будто издевается и специально замедляется. — Жадная у меня девочка.
— Очень… — только и выдаю на последнем дыхании и уже готова начать хныкать, только бы он не останавливался.
Мои трусики тщетно скользят вниз по ногам. Следом футболка исчезает. Я снова голая перед ним, и именно сейчас он меня всю детально рассматривает.
— Рината, твое тело меня ума лишает! Знаешь? — признается, обливая с ног до головы ощутимым взглядом, а меня всю ломает, я жажду его реальных страстных прикосновений.
— Тогда трогай меня! — призываю бессвязно.
— Бля… — и тут же лоно мое покидает. Подхватывает резко за талию и на кухонный островок попкой усаживает.
Не успеваю даже возмутиться, что моя плоть изнывающая, без внимания осталась, как властный рот Льва мои губы запечатывает.
Резкий рывок. В мою промежность эрегированный член вжимается.
— Боже, — всхлипываю вперемешку со стоном, едва мы телами соприкасаемся. По всем чувствительным точкам смертельным огнем прожаривает. Соски ярче всего обжигает… Практически до боли, до онемения космического. Нестерпимо выгибаюсь навстречу Темному. Так зудит и ноет в припухших вершинках.
Лев понимает, чего именно требует мое тело. Раскаляет, накрывая своими ладонями полушария. Сжимает плоть увесистую.
— Твою, ж… — транслирует возбужденно, а после ртом левый сосок страстно накрывает.
— Ох… — сжимаюсь вся бесконтрольно, пока влажный язык изучает мою грудь изнывающую.
Боже как жадно… Как грязно и… беспощадно.
— Ммм, кончу сейчас, какая ты сладкая! — перебирается на другую грудь. Мнет. Облизывает. Кусает.
Я вскрикиваю и издаю ряд громких всхлипов, а он не останавливается. Что пальцами, что губами — ласкает на максимум. Так возбуждает, что, кажется, я готова лишь от его действий достигнуть пика необходимого.
— Лев… Господи… Го-о-осподи… Ле-е-ев… — не выдержав натиска лопатками на столешницу укладываюсь. За собой его тяну.
Лев как разъярённый зверь рычит и с новым подходом припадает губами к пылающей плоти. Я вздрагиваю, ожидая чуть ли не укуса, но от контрастной нежности перетряхивает, едва не ломает. Внутри что-то взрывается безжалостно, пока мой зверь продолжает ласкать губами и руками… А я под кайфом распадаюсь.
Все…
Мои глаза автоматически закрываются, я ощущаю, как нежный, но в то же время требовательный язык, проскальзывает по ребрам и в пупок погружается.
— Всю тебя испробую. Вылежу каждую клеточку твоего шикарного тела.
Озабоченно пошло приподнимает мои ноги и стопы вдруг твёрдость под собой обретают, ровно там же, где лежу и я.
Совсем теряюсь, когда горячий рот перемещается к паху, оставляя влагу своей слюны на моей чувствительной коже. Мамочки! Вскрикиваю, от соприкосновения языка с мокрой плотью и выгибаюсь, замирая пока в наряженных икрах не появляется колющая судорога.
— Боже… — отражаю тоном свое состояние, прерываясь лишь на бурные глотки будоражащего воздуха — Продолжай… Продолжай, Лееев…
И он продолжает. Именно так как требует тело. Проходится настойчивым языком по мягкой плоти и намеренно сцепляется с чувствительным розовым
