приветствовала смерть, вместо того чтобы продолжать это мучительное существование… Это было до Кэша, конечно. Но все равно, у него есть еще много всего, ради чего стоит жить. А у меня — только он.
Я могу показаться сумасшедшей, но чувствую себя невероятно здравомыслящей, когда говорю:
— Сделай это.
— Что? — Кэш поворачивается ко мне, глаза одновременно сердитые и убитые горем.
— Эта сцена уже исследована, уборщики из департамента приедут сегодня позже. Все улики будут тщательно удалены, — добавляет Лео. Он собирает со стола пистолеты Кэша и направляется к двери. — Я оставлю вас на минутку, — он выходит на улицу.
Кэш шагает ко мне, его раненая нога волочится. Прислоняется к моему лицу и целует меня крепко и сладко, затем прижимается лбом к моему.
— Куишле, я не убью тебя. Ты с ума сошла?
— Все хорошо, малыш, — мягко говорю я. — У меня никого нет. У тебя есть целая семья, целая община под твоим крылом.
— У тебя есть я, куишле, — хрипит он.
— Ты нужен людям. Ты нужен своим братьям.
— Мне нужна ты, — его голос трещит, и это раскалывает что-то во мне.
Я тянусь к его лицу свободной рукой и глажу по щеке:
— Просто сделай так, чтобы я заснула, малыш. Ты делал это раньше, ты сможешь.
— Нет. Нет, я не могу, — он качает головой, и слеза смачивает мой большой палец на его щеке.
— Ш-ш-ш, да, можешь. Все хорошо, я готова, — в каком-то смысле, я всегда знала, что все закончится именно так. Это был смертный приговор с самого начала, но я все равно нырнула с головой. Я целую его, вдыхая запах и ощущения, запечатлевая все это в памяти на случай, если смогу взять воспоминания в загробную жизнь.
Его рот умоляет мой, он жаждет лучшего решения. Но его нет. Это лучшее, что мы можем получить.
— Ты готова умереть за меня, куишле?
— Я люблю тебя, Кэш Фокс, — вздыхаю, и он притягивает меня крепче.
— Я люблю тебя, куишле моу кхри, — он сглатывает, и мое сердце замирает, когда он двигается позади меня. Он повторяет свои слова снова и снова мне на ухо, обхватывая мою шею. Усиливает хватку и со вздохом прижимается лбом к моему затылку. Фыркает один раз, а затем сжимается.
Проходят считанные секунды, пока темнота не захлестывает меня.
До скорой встречи, Бет.
ГЛАВА 28
Нарушенные и выполненные обещания
Лео
Три недели спустя
Я делаю глоток кофе и раскладываю «Хроники Харбор» на своем столе. Заголовок на первой полосе — это все, что меня волнует:
«Убийца из Джун Харбор признает себя виновным, правление террора окончено».
Там фотография Фокса в костюме, стоящего рядом со своим адвокатом в зале суда. Он выглядит как дерьмо, и правильно, что сдался, а не убил тупую суку.
Не могу сказать, что я не был немного разочарован. Несмотря на нашу историю, я думаю, мы могли бы стать хорошими партнерами. Ну что ж, перейдем к следующему.
Кстати говоря, мне стало неспокойно. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я убил стриптизершу, и зуд пролить кровь снова дает о себе знать. У меня есть несколько идей теперь, когда Фокс больше не является надежным прикрытием, но ничего страшного, я всегда готовился к такой возможности.
Видите, в этом разница между нами. Я готов ко всему, и не позволяю ничему и никому встать на моем пути. Вместо этого он запал на цыпочку и получил пожизненное без права досрочного освобождения.
Я неодобрительно покачиваю остывший кофе в своей кружке. Хотя наша игра в кошки-мышки была забавной. Теперь мне приходится иметь дело с Харлоу, которая все больше выходит из себя после его ухода. Это так жалко.
Каждую неделю она приходит в участок с криками и воплями, как после убийства подружки. Она плачет о подставах и настаивает на том, что я настоящий убийца. Это довольно забавно. Все думают, что она сошла с ума, и, возможно, так оно и есть, но в этой части она права. Идеальное преступление, — с гордостью думаю я.
Я дочитываю статью и выбрасываю газету в мусорное ведро. Было весело.
В дверь моего кабинета стучат, и Куинси просовывает голову внутрь.
— Она вернулась.
— Хорошо, иду, — вздыхаю я, допиваю кофе и выхожу.
— Надо быть совсем ненормальным, чтобы влюбиться в серийного убийцу, который убил твою лучшую подругу, — Куинси хихикает.
— Не говори. Она с ума сошла, — притворно смеюсь в ответ.
— Мы отправили ее на допрос, решили, что ты сможешь напугать ее откровенным разговором и наконец-то положить конец этой ерунде, — он вводит меня в курс дела, пока мы идем.
Боже, надо было убить ее, когда у меня был шанс.
Мы останавливаемся перед комнатой для допросов. Поэтично, это та же самая, в которой я впервые встретил ее… Сразу после того, как зарезал ее подругу до смерти. Ах, хорошие времена.
— Прикроешь меня? — спрашиваю я.
— Конечно, — он кивает, и я вхожу в комнату, пока он ждет снаружи.
— Привет, Харлоу, — она дерьмово выглядит. Как будто не спала несколько дней и потеряла расческу. У нее маниакальный взгляд в глазах, когда я приветствую ее.
— Ты знаешь, что сделал, — вырывается у нее, ее голос хриплый — возможно, от всех тех воплей, которые она устраивала в нашем холле.
Я выключаю камеру в углу и убеждаюсь, что диктофон на столе тоже выключен.
— Ты должна прекратить это, уже неловко, — я сажусь напротив нее и откидываюсь назад, скрестив ноги.
— Просто признай, что ты сделал, — ее голос дрожит, и клянусь богом, если она начнет плакать, я правда ее урою.
— Думаешь, твои приходы чем-то помогут? Ты правда думаешь, что, если будешь кричать и вопить, я сяду в тюрьму за преступление, за которое взял вину другой? — я фыркаю.
— Он сделал это только потому, что ты собирался убить меня.
— Начинаю жалеть об этом, — закатываю глаза.
Она опускает голову, а затем медленно поднимает свои призрачно-голубые. — Она что-нибудь сказала? Бет, когда ты убил ее, у нее были какие-нибудь последние слова?
— Они все говорили одно и то же: нет, пожалуйста, не надо. Вы, женщины, такие нытики. Так что обычно я сначала беру за горло, чтобы не слушать их, — у нее отпадает челюсть от моего откровенного ответа. Тогда я указываю на камеру в углу. — Выключил, помнишь?
— Почему не ударил, как меня? — ее губы дрожат, и я могу сказать, что эти воспоминания для нее болезненны.
— Нет никакого удовольствия
