— Сам знаю, вашество. За это не переживай. Но если вы не будете выходить на связь в течение трёх дней, я уведу ребят из этой промозглой дыры.
— Я помню наш уговор, — кивнул я. — Не прощаемся!
— Не прощаемся, вашество!
Дело оставалось за малым — дойти до места по примерным координатам, угнать шагоход, вернуться и при этом не быть подстреленными из крупнокалиберных пулемётов. Всего ничего!
Сезон охоты на шагохода объявлен открытым!
Глава 22
Глава 22
Мы втроем удалялись от прорехи, чья иссиня-черная пелена была различима даже в темноте ночи.
Последнее, что мы услышали, был голос Шефа:
— Эй, парни! — командовал он. — Не составляйте контейнеры в одну кучу! Давайте лучше сразу наверх… Разобьем лагерь вон там, у лесочка…
Мы шли гуськом. Первой шла София, как наиболее опытный пилот бронированного экзоскелета, а мы с Виталиком тащились следом.
София постепенно увеличивала скорость, разбивая ногами сугробы, благо те доходили нам только до колен. Она адаптировала прошивку как раз для таких забегов и теперь проводила полевые тесты.
В результате на открытых участках наша скорость доходила до тридцати километров в час. Но на нашем пути часто встречались речушки, овраги и довольно густые леса с буреломом.
Время от времени Виталик просил остановиться. Пока мы с Софией переводили дух, он запускал дрон оптической связи и проверял связь. Это тоже замедляло нас.
Начало светать. София остановилась у густого подлеска.
— Привал, — выдохнула она. — Прошли половину пути. Еще чуть больше шести часов.
Она рухнула у сломанной бурей сосны. Я с удовольствием устроился рядом, пока Виталик занялся связью. В этот раз он выпустил дрон-ретранслятор.
При ходьбе по пересеченной местности экзоскелеты забирали львиную долю нагрузки, фактически операторам, то есть нам, нужно было лишь переставлять ноги, а все остальное делала техника. Но даже эти несложные движения за семь часов изрядно утомляли.
— Дальше поведу я, — сказал я Софии. — А пока давайте перекусим…
После часового отдыха мы продолжили путь. Вдруг я заметил нечто необычное — на большом поле снег лежал как-то странно, словно ветер нанёс сугробы длинными ровными полосами, между которыми были одинаковые промежутки.
— Вы видите то же что и я?
— Да, ваша светлость, — София навела бинокль на поле. — Это очень странно…
Мы немного отклонились от курса. Выйдя на край поля, я опустился на одно колено и разгрёб сугроб. Под слоем снега оказалась срезанные стебли пшеницы вместе с колосьями.
— Начала гнить, — сказал Виталик, раскапывая следующую полосу.
Это было чертовски странно — оставить урожай гнить в поле.
— Его срезали вручную, — заметил я. — Смотрите, у срезов разная длинна и их словно собирали в пучок и только потом проводили острым предметом. Чем-то вроде серпа.
— Ваша светлость, вон там! — София протянула мне бинокль, которым осматривала местность, пока мы с Виталиком копались в сугробах.
Я прильнул к окулярам. За соседней рощицей отчётливо просматривались дома с соломенными крышами, печными трубами и нехитрыми заборами из длинных жердей. Вот только из труб не поднималось ни струйки дыма.
— Деревенька? Нужно проверить, — произнёс я.
Как-то не вязались эти домишки с соломенными крышами с высокотехнологичными шагоходами. Ох, как не вязались!
Мы двинулись к деревеньке, держа оружие наготове. У забора крайнего дома сбавили шаг.
— Смотрите, — прошептал Виталик и кивнул в сторону дома. — Двери настежь!
И впрямь — двери сеней были распахнуты и внутри уже намело изрядный сугроб.
— И никаких следов вокруг, — сказала София. — Где жители? Ушли из домов, бросив урожай? Странно это всё…
— Не то слово, согласился я. Посмотрим, что внутри…
Мы миновали сени, зашли в дом. Как я и ожидал, дом оказался абсолютно пустым — среди покрытых инеем стен, безмолвно покоились нехитрые пожитки исчезнувших владельцев.
Ни тел, ни следов борьбы. Ничего, кроме запустения и холода.
Мы вышли наружу, обошли дом и увидели небольшой закрытый снаружи сарай.
— Вперёд, — скомандовал я и мы двинулись к ветхой постройке, с новой силой сжав в руках оружие.
Я скинул деревянный засов, а Виталик рванул вперёд, но едва не запнулся о тушу коровы. Рядом лежали издохшие овцы и несколько кур. И, судя по внешнему виду изъеденных личинками и крысами шкур, отсутствию глазных яблок, лежали они тут с самой осени.
— Какого черта тут произошло? — произнес Виталик, переворачивая носком экзоскелета труп овцы.
— Может какая-то болезнь? — предложила София.
— Не думаю, — ответил я. — Но лучше осмотреть остальные дома.
Так мы и поступили — прошли по десятку дворов, из которых состояла деревенька, и везде видели одну и туже картину — пустые дома и мертвый скот в загонах.
