вербальный поток от «губернаторши» после выхода из Тени.
Солевой слой уничтожен полностью. Осталось «подмести». Это мы завтра сделаем. В выходные за ней понаблюдают, а далее лёгкая подправка всего организма, и будем ждать ништяков от губера. За обновлённую и подобревшую тёщу.
Снимаю иглы.
— Ходить без шины пока нельзя. В выходные начнёте ногой слегка шевелить. Смотрите по ощущениям. Лёгкая боль не препятствие.
Сопровождаемый многословными благословениями, с улыбкой выхожу в коридор. Там меня останавливает дежурная медсестра.
— Михал Саныч, вас завотделением просил зайти.
Чего это ему понадобилось? Оказалось, не ему.
— Тебя главврач вызывает, — сообщает он. — Иди, он уже ждёт.
Раз ждёт, иду. В кабинет меня пропускают сразу. Действительно, ждали. Главврач Кольцов и мой славный начальник Автандилыч. Какой-то лист перед главврачом, с моего расположения содержания не вижу. Перед самим собой нет смысла лукавить, догадываюсь, что моя бумажка. Но видеть — не вижу.
— Михаил Александрович, что это значит? — тон у главврача мягкий, но такое у него свойство. В жёсткость он не умеет.
Главврач тычет пальцем в листок. Пожимаю плечами.
— Загадками говорите, Андрей Степаныч. Откуда я знаю, что вы имеете в виду?
— Увольнение по собственному. Что вам не так, Михаил Александрович? Лучшая клиника в области, надбавка к зарплате, отличное оборудование, возможность научной работы.
Автократыч с невинным видом кивает в такт словам начальства. Гляжу на него с недоумением, ты-то чего из себя овечку корчишь? Ну, как хочешь…
— Вы же опытный человек, Андрей Степаныч, — выкатываю с первых слов лично мной изобретённый дипломатический финт.
Начните разговор с того, с чем собеседник не сможет спорить. С приятного для него.
— Сами знаете, как это бывает. Вызывает начальник и предлагает. А не напишешь, обещает весёлую жизнь устроить. Такую, что галопом побежишь. Вот Гиви Автандилович мне и устроил. Так что пришлось, Андрей Степаныч. Куда деваться-то? С начальством воевать — против ветра плевать.
Автократычу пришлось изобразить самую невинную мину на долгий взгляд главврача.
— А вот завотделением в полном изумлении. Говорит, что чуть ли не на руках вас носит. Гиви Автандилович, вы же не принуждали Михаила Александровича заявление писать?
— Как можно⁈ — невинность на лице Автократыча достигает космических высот.
Теперь долгий взгляд на меня. Пожимаю плечами.
— Болтать можно, что угодно. Но на мне два выговора уже висит. На очень тоненькую ниточку меня Гиви Автандилович подвесил. На пять минут на работу опоздаю, тут же по статье уволит. На совершенно законных основаниях. Судись потом… Оно мне надо? Нетушки. Уж лучше я сам. Трудовая книжка останется чистой.
Теперь Автократыч прячет глаза от главврача. Не выдерживает:
— Нет, а что я сделаю? Проштрафился — наказан, всё, как положено!
— Я спорить не собираюсь, Андрей Степаныч, — отвечаю на безмолвное предложение опровергнуть моего начальника. — Конечно, он будет говорить, что правильно поступил. Но обоснованность его приказов вы можете проверить за пару минут. Не сходя с места.
Главврач заинтересовывается не на шутку. Никому не улыбается лезть в дрязги по поводу справедливости или несправедливости наказаний. Обиженные истерят, обидевшие лезут в бутылку, а вот так, не сходя с места, не затевая муторную работу тяжеловесных комиссий, просто здорово.
— Позвоните нашей кадровичке Юле и спросите, какие приказы по моему поводу выпущены Гиви Автандиловичем за последнее время. За полтора месяца.
Как раз пару дней назад месяц сентябрь закончился. Бухгалтерия подбивает бабки, скоро зарплата. А если Автократыч подсуетился и какие-то приказы задним числом оформил, у меня есть справка от Юленьки. На то её и брал, чтобы Автократыч не смог передёрнуть.
Главврач снимает трубку внутреннего телефона. На этот раз Юля выдаёт инфу очень стремительно. Почти укладывается в заявленные мной две минуты. Главврач слушает и мрачнеет на глазах. Не забывая бросать на меня осуждающие взгляды, Автократыч беспокойно ёрзает.
Поблагодарив Юляшу, главврач кладёт трубку, долго смотрит на Автократыча. Нехорошо смотрит.
— Два приказа, относительно Михаила Александровича. Один лишает ежемесячной премии за предыдущий месяц, второй за последний. С формулировкой «за недобросовестное отношение к должностным обязанностям».
Даже я удивлён. О последнем приказе не знал. Впрочем, догадываюсь, что произошло. Автократыч поставил этот приказ в режим «всегда, по умолчанию». То есть, если нет отдельного указания не издавать этот приказ, Юляша его готовит — и на подпись. Автократыч подмахивает, не глядя и по привычке. Премиальный фонд на мне экономит. Даже не подумал следы замести, а я столько сил на Юлю потратил.
— Сами видите, Андрей Степаныч. Успешно лечу ближайшую родственницу губернатора. От тяжелейшей болезни, между прочим. На следующей неделе выписываем. Уйдёт на своих ногах. За это обещала нашей клинике кучу всяких плюшек. При снятии первоначального обострения сам чуть не сдох. Если это не самоотверженность, то что ей надо называть? И какое поощрение? Меня за это премии лишают. Андрей Степаныч, какие вам ещё доказательства нужны? Гиви Автандилович меня явно выживает. Это ж не первый раз. Больше полугода уже премий не получаю, хотя показатели у меня — дай бог каждому. И с аттестацией он меня прокатил.
— Да случайно всё получилось! — исторгает вопль души Автократыч.
Между прочим, с последним приказом верю. Только мне-то что?
Для главврача его порыв тоже не убедителен. С одним приказом промашка могла выйти. Теоретически. Но не с серией же!
— Случайно или не случайно, а спокойно работать в такой обстановке невозможно. Так что придётся вам, Андрей Степаныч, кого-то на моё место подыскивать. И давайте, я пойду уже? Меня пациенты ждут.
Приходится выгрызать себе место под солнцем. Пыточных подвалов зато нет. После Танаида эта возня представляется не такой уж важной и мелковатой.
— Михал Саныч, — останавливает меня Света, когда иду после смены, изрядно выжатый.
Намеренно палил энергию, с целью нащупать край. Сегодня всего пятнадцать процентов осталось в накопителе. За вечер и ночь подползёт к тридцати пяти — сорока. На «губернаторшу» хватит и ещё останется. Остальные пойдут по остаточному принципу. Тяжёлых-то у меня нет. Кончились. И вообще, количество клиентов упало до восьми человек. Мой бассейн так работает: втекает меньше, чем вытекает.
— Что случилось, Света?
— Вы не представляете, что у главврача было, — Света в возбуждении расширяет глаза до неестественных пределов. — Вызвал зачем-то главбуха, и она так орала в его кабинете, вы не представляете. Девочки из бухгалтерии говорят, что её хотели заставить провести через бухгалтерию отмену каких-то приказов. А это невозможно. Книгу приказов, что ли, переписывать?
