троих.
Я глянул вниз, на поднимающихся по воздуху магов. Это были сильные противники, чертовски сильные. По сравнению с ними тот слоноподобный ниуд казался малым дитём.
— Тогда продержитесь, сколько сможете.
Я начал карабкаться вверх по стене, мощными рывками набирая скорость, а потом резко оттолкнулся ногами, сделал переворот назад и камнем полетел вниз.
Мимо поднимающихся магов.
Они успели только увидеть, как какой-то псих сиганул вниз и на бешеной скорости пронёсся мимо.
Если бы я мог, то выстрелил бы в них из револьвера, но скорость была слишком высокой.
Сердце замерло.
Я падал и ждал, когда увижу дно, чтобы сразу применить знак Небытия и не дать себе разбиться в кровавую лепёшку. Сам себе я сейчас напоминал дебила, решившего, что у него есть крылья и несколько жизней в запасе.
Летел в мерцающую ледяную бездну, всё ниже и ниже, на самое дно. Котлован сужался к основанию, цель приближалась. Лучи снизу ослепляли и не давали разглядеть дна.
Дыхание перехватило на вдохе, от чудовищного перепада давления казалось, что башка сейчас взорвётся. Глаза заслезились, но закрывать их было подобно смерти. Наоборот, я распахнул их, чтобы не пропустить появление дна.
И вот зрение Следопыта всё же разглядело его.
Дно.
Да, это было оно!
Узкое основание Котлована, а посередине — пирамида, на этот раз не перевёрнутая, а углом вверх, и размером с небольшой дом. Самого знака Цуо видно не было.
Всё. Пора.
Я нарисовал знак спирали так, чтобы не пролететь мимо него на такой скорости, поэтому буквально влетел головой в Небытие...
...и рухнул около пирамиды на твёрдый светящийся лёд.
Мать его!
От удара в глазах потемнело.
Показалось, что рёбра, все до единого, переломались в крошку, ведь упал я животом вниз. Процарапал щеку, получил хороший ушиб грудины, часть одежды треснула и прорвалась от шершавого льда.
После такого падения я никак не мог встать. Лежал, как расплющенный, скребя ногтями по льду и еле приподняв голову. В груди болело, лёгкие никак не желали нормально дышать. Пространство кружилось, ехало вбок и растягивалось, из носа на лёд обильно капала кровь.
«Ты псих, Оками-кин! А психов я не лечу и не надеваю для них красное кимоно!», — пронеслось в моей голове голосом Джанко.
«Вставай, опоссум! Нечего тут валяться!» — а это уже сказал Галей.
«Голос разума говорит мне, что этот бледнолицый не так прост», — засмеялся Мичи.
«Очень непрост! У него всё получится!» — объявила Мидори.
Хорошо же мне от удара мозги встряхнуло: голоса в башке появились. Надо их поскорее заткнуть, пока не начали что-нибудь советовать.
Я кое-как встал на четвереньки, вытер кровь рукавом и огляделся. У пирамиды никого не было, но интуиция подсказывала, что подземные маги не могли оставить без присмотра свой главный знак. Теперь бы его ещё отыскать.
Как он выглядит, какого размера — мне было неизвестно.
Где-то наверху послышались звуки боя, вспыхнул огненный смерч Пророка, донеслось эхо от боевых выкриков Акулы и звона клинков Беса. Остатки отряда обеспечивали мне последние минуты для миссии, и, скорее всего, никого из них я больше никогда не увижу. Даже Акулу.
Я поднялся на ноги, бросил отчаянный взгляд наверх и рванул к пирамиде. Наверняка, знак был внутри, а эта оболочка защищала его от любых атак. В пирамиде не имелось никаких дверей — совершенно гладкая ледяная поверхность.
Подбежав, я приложил ладонь к стене и нарисовал на ней знак Ган.
Ничего.
Обжигающе холодная гладь никак не среагировала.
Тогда в ход пошёл раскалённый меч, и... опять ничего. Пирамида не поддавалась огню Ган.
— Ладно. Попробуем это, — прошептал я сам себе и вытянул из-под рукава желейную липучку, купленную ещё в магазинчике Саргона.
Она всё это время жгутом овивала мою левую руку под одеждой и была готова к работе. Я прикрепил клейкую дрянь по всей стене пирамиды, затем отстегнул бомбы от пояса и тщательно прикрепил к липучке. Сразу три штуки, чтобы уж наверняка. Себе оставил одну бомбу для детонации и одну про запас.
Приготовив всё к взрыву, я отбежал к стене Котлована, укрепил на себе броню Витязя и взял в руки самую маленькую бомбу, зато с золотыми знаками. С этой малышкой мы с Мидори провозились дольше всего.
— Не подведи, крошка... — Не знаю зачем я чмокнул бомбу в стальной бок, но мне вдруг захотелось это сделать.
Я будто поцеловал в щёку саму Мидори за то, что она умеет создавать такие крутые конструкции.
Подкинув стальной шар вверх, я толкнул его щитом Стража, придав направления и максимальной скорости. Золотистая волна тарана отправилась вместе с бомбой в пирамиду.
Вжавшись лопатками в стену, я снова сработал щитом Стража.
— Хого!
На этот раз это была защитная стена энергии, выставленная перед собой. Такими чаще всего пользовался Мичи, как Телохранитель, и я подсмотрел у него много хороших приёмов.
Через несколько секунд раздался металлический стук.
Бомба ударилась в другую — они встретились как два бильярдных шара — и обе тут же раскрыли своё нутро. Щелчки отозвались эхом по всему Котловану. Стальные конструкции ощетинились, сверкнув множеством знаков огня Ган и эфира Форхо.
«Раз, два, три, четыре...», — начал считать я.
На счёт «пять» громыхнуло так, будто разверзлась преисподняя. Сначала один взрыв, потом — второй.
За ними — ещё два.
Золотая малышка взорвалась первой, а от неё сдетонировали остальные бомбы.
Огненная буря скрыла всё вокруг.
Меня вжало в стену, защиту Стража пробила шрапнель из камней. Они застрекотали по броне Витязя, как пули, рубя сталь и пробивая вмятины.
Котлован задрожал.
Вверху загудело, как из адской трубы.
Послышался треск, а через пару секунд с высоты посыпались ледяные глыбы и отколотые от стен камни. С грохотом они начали заваливать дно, сотрясая землю.
Я не стал ждать, когда огонь уляжется, а сразу направился к пирамиде. Ни дым, ни пламя Ган меня не пугали — оно наполняло моё астральное тело силой, и пока я шёл через огонь, броня Витязя всё больше тяжелела, укреплялась и сама вспыхивала пламенем. Сверху валились куски льда, шипели и даже взрывались, но на меня ничего не попадало — сгорало ещё на подлёте.
И тут вдруг сверху упало тело, рухнуло за обломки так быстро, что я даже не успел увидеть, кто это: боец из моего отряда или один из противников, с которыми они бились наверху.
Всё вокруг продолжало греметь, трястись, плавиться и рушиться, земля под ногами трещала, льдины лопались, ощетинивались сколами, дыбились
