Ирма ласково обняла ее, прижала к груди. В глазах застыли молчаливые слезы. Если бы могла, Ирма вернулась бы назад, исправила ошибку юности, но время не повернуть вспять.
– Ты была и будешь моей любимой дочерью, моей и Натана.
– Нет!
Августа вырвалась из ее объятий. Ее словно раздирало на части. Хотелось побыть одной, свыкнуться с очередными обрушившимися на нее бедами. А еще увидеть Ивара, живого и невредимого. Она потом ему все расскажет, только найдет нужные слова.
– Напрасно я тебе призналась, – сокрушенно вздохнула Ирма. – На тебе лица нет!
«Еще бы, – мысленно ответила Августа, – ведь меня чуть не убили, а сейчас, возможно, умирает мой жених».
Но вслух она сказала совсем другое:
– Это все нервы! – Августа выдавила из себя слабую улыбку и опустилась на диван. – Столько всего навалилось! Давай проведаем Джулию? Уверена, ее болтовня меня успокоит. Потом вернется Ивар, мы поужинаем, обсудим фасон свадебного платья. У меня есть несколько вариантов, хочу посоветоваться.
Нельзя, нельзя думать о том, что она больше не увидит Ивара! При мысли о его смерти сердце раскаленными каплями стекало в желудок. Ладно если бы он просто ее оставил, но умереть… Августа того не стоила. Это она попыталась перехитрить судьбу, взяв имя погибшей подруги, ей и расплачиваться.
– Интересно, тут есть поблизости тайрег?[1]
Августа не сразу поняла, что спросила это вслух, догадалась лишь тогда, когда глаза матери удивленно расширились. Потом лицо Ирмы потемнело, губы плотно сжались.
– Так, – она присела рядом и стиснула руку дочери, чтобы та не сбежала, – рассказывай!
Августа упрямо молчала, отводя взгляд.
– Хватит! – От волнения Ирма перешла на визг. – Я твоя мать, меня не обманешь. Ты сама не своя. И тот вихрь, те жуткие мертвецы… Они настоящие, да? – дрожащим шепотом уточнила она.
– Вполне, – вместо Августы ответил Матиас.
Он первым вошел в гостиную и остановился чуть поодаль от дивана, словно страж. Следом появился Ивар. При виде него Августа вскочила, потащив мать за собой, метнулась к нему и замерла, натолкнувшись на стену ледяной отрешенности.
– Вы живы! – Голос ее дрожал, по губам гуляла приглушенная счастливая улыбка. – Я так боялась…
Она не закончила предложения и потупилась. Улыбка померкла. Что-то произошло, нечто серьезное, раз Ивар переменился. Они будто вернулись к первым дням знакомства. Еще немного, и он снова потребует величать себя «сиром».
– Жив, зато вам угрожает опасность. Вам обеим, – уточнил Ивар.
Он старательно прятал душевное смятение под ледяной маской, но несчастный вид Августы, ее неподдельная радость поколебали решение вести себя с ней максимально строго. Она действительно не виновата.
– Из-за него?
Августа намеренно не назвала имени, но оно осязаемо повисло в воздухе. Только Ирма, почтительно отошедшая в сторону, недоуменно морщила лоб.
– И да и нет, – уклончиво ответил Ивар.
Им действительно требовалось поговорить, только наедине, и он попросил друга позаботиться об Ирме и Джулии.
– Мы прибудем чуть позже. Ты позволишь открыть портал?
– Я сам его открою через полчаса, – пообещал Матиас. – Надеюсь, времени вам хватит.
Он не желал делать исключение даже ради друга. На портальные медальоны в Алом кабинете был наложен строжайший запрет, их могли активировать только местные служащие.
– Вполне, – кивнул Ивар и, взяв недоумевающую Августу под локоток, увел прочь.
Она терпеливо ждала, не торопилась с расспросами. Лицо ее то бледнело, то темнело, отражая упорную работу мысли. Лежавшие на руке Ивара пальцы похолодели. «Что угодно, только не отмена помолвки!» – зажмурившись, загадала Августа. Она убеждала себя, дело в семье, в болезни Джулии, не желая признавать, что с некоторых пор это стало ложью. Ей требовался Ивар. Не его деньги или титул – он сам. Именно его она боялась потерять, а вовсе не счет в банке.
Наконец Ивар остановился посреди картинной галереи. Сюда давно никто не заглядывал, потемневшие под слоем старого лака предки десятки лет созерцали лишь друг друга.
– Мне нужно вам кое-что сказать!
Признание вырвалось у обоих одновременно. И оба столь же синхронно, смутившись, замолчали.
– Вы первый, – кашлянула Августа.
Она до сих пор не подобрала нужных слов и оттягивала неприятный момент.
– Начну с того, что на вашу жизнь покушался вовсе не король.
– Вот как? – удивленно подняла брови Августа и тут же догадалась: – Безликий?
– Именно, – кивнул Ивар. – Ваш отец.
– Мой отец? – чуть слышно выдохнула Августа.
Ноги ее подкосились, Ивару пришлось подхватить ее под мышки, чтобы она не упала.
– Мой отец! – придя в себя от потрясения, с горечью повторила Августа. – Мать рассказала мне сегодня, но я не думала…
Лицо ее исказила гримаса боли. Высвободившись из рук Ивара, она отошла к ближайшему портрету, в упор уставилась на важную даму с такими же, как у ее потомка, пронзительными голубыми глазами.
– Вы правы, у Безликих нет чувств. Маме повезло, что он ее просто выгнал, – с горечью пробормотала она.
Собственный отец… И ради чего? Августа ничего ему не сделала, даже не подозревала о его существовании.
– Это еще не все. – Ивару не хотелось наносить еще один удар, но он должен был. – Я подвергаю свою жизнь опасности, рискую взойти на плаху, но скажу. Однако прошу дать слово…
– Я никому не скажу, – твердо пообещала Августа, без труда сообразив, чего от нее хотели. – Клянусь!
– Вы сир Валлен.
Августа не удержалась-таки на ногах, сползла на пол. Ее трясло. Звуки никак не желали складываться в слова, она не с первой попытки смогла переспросить:
– Сир Валлен?
– Да, – неохотно кивнул Ивар. Он пристально смотрел на ту же даму, что и его невеста. – Его величество крайне неохотно признался сегодня. Вы его племянница.
– Племянница, – не желая сознавать смысл этого слова, эхом повторила Августа. – Вы шутите!
– Если бы! – Лицо Ивара на миг исказила гримаса. – Вы дочь незаконнорожденного брата короля, старшего брата, что делает вас второй в очереди на престол. Дочь Безликого. Ретана. Я… – Он отвернулся, не желая встречаться взглядом с невестой. – Мне тяжело… И… Но я не брошу вас, слышите?! – с мрачной решимостью пообещал Ивар и, порывисто шагнув к Августе, поднял ее на ноги, прижал к себе. – Не брошу, – продолжал шептать он куда-то ей в ухо, обжигая прерывистым быстрым дыханием. – Даже если ваша бабка окажется самой темной из богинь.
