открыл рот… И промолчал.
Еще через час мы снова были у ворот замка.
Толстый Жан стоял с пропитанным кровью баннером впереди и своим трубным гласом требовал впустить его внутрь. Чтобы похоронить сеньора Борсо да Эст, из Фарра, легата Престола Пустого и Хранимого, владетельного сеньора… Во время перечисления титулов, голос у Жана дрогнул, на секунду прорвалось рыдание. Не думаю, что он играл, скорее всего еще не отошел от шока. Зато это добавило правдоподобности.
Сам сеньор Борсо лежал на повозке. С руками, сложенными на мече. И покрывалом на лице — не хватало еще, чтобы он не вовремя поморщился или моргнул.
Повозка не создавала впечатление слишком уж массивной. Но снизу было наскоро укреплена толстыми деревянными лагами. Предполагалось, что она заблокирует ворота в открытом положении. Под меховой постелью, на которой лежал Борсо, было укрыто оружие. Умудрились уместить даже мегабулаву, взятую мной в ночном бою у Крушителя. Мы её так между собой и называли, Крушитель. Я некоторое время с ней практиковался во время похода, и остался не доволен. Не удобно в бою, слишком инерционная. Зато она могла очень пригодиться, если придется выбивать двери. Благодаря моей силе и скорости, я мог разогнать шипастую боевую часть до скорости, при которой воздух гудел в шипах. Если по земле ударить, то она зарывалась в неё во всплеске, как пушечное ядро. Физика, мать вашу. Вот только человек не дверца, и не земля. он так и норовит то увернуться. то в ответ чем-то маленьким и острым ткнуть.
Со стороны мы должны выглядеть, как обычная поминальная процессия. Почетный караул у тела прославленного полководца. Не маленький, но и не настолько многочисленный, чтобы выглядеть опасным. Кроме меня повозку сопровождали еще семеро. Все рыцари, кроме двух моих щитоносцев. Отобраны по внутреннему рейтингу мастерства. Магия у всех была посредственная, но в бою они все показали себя хорошо.
Динадад был мной услан с его друзьями загодя прочь, в разведку. Я, по-прежнему, ему не доверял. И не хотел, чтобы он все испортил в самый важный момент. С него станется меня подставить. Надо его уже или как-то насовсем услать из армии, или убить, в конце концов. Но он, как назло, ведет себя образцово показательно. Хоть медальку «за отличную службу» вешай.
В повозку был запряжен молодой бычок, поэтому она двигалась медленно. Было время подумать. Хуже нет, когда перед боем есть время подумать. Я люблю внезапность. Чтобы увидел врага, тебя затопил кураж, и ты как бутылка колы с ментосом, полетел навстречу судьбе. А вот так, брести навстречу мрачной громаде замка, да еще пешком… Хуже нет. и чем ближе ворота, тем больше вопросов к моему плану. Честно говоря, план был очень плохой. Если не сказать «отчаянный». Я опять делаю ставку на все деньги. Как Гитлер. Нет, я постарался предусмотреть план «Б», но меня преследовало чувство неправильности.
Может, это во мне говорит крестьянин — от Магна во мне только болезненное вожделение скорой драки, аж свербит внутри, и хочется непрерывно хихикать.
Я пропустил момент, когда появился Себас. Я узнал его голос. Что-то приказал стоящем у бойниц людям. Рядом с повозкой упал факел. Еще пара полетела в темноту за нашими лошадями, которые держали конюхи чуть в стороне. Излишняя предосторожность, ночь довольно светлая. Метров на сто всё вокруг просматривается. Может боялись, что кто-то в тенях под лошадьми прячется? В любом случае проверка ничего не выявила.
Хозяин замка Мерт не стал разговаривать с Жаном. Вместо этого он приказал что-то своим. На верху началась беготня. Далеко не сразу в массивных замковых воротах открылась крохотная калитка, высотой мне до локтя. В неё выбрался паренек с внимательным и цепким взглядом. Он прошелся вдоль рыцарей, требовательно протягивая руку. Все вытащили мечи и отдали ему. Кинжалы остались при нас — отнимать мечи у благородных всадников и без того откровенное оскорбление. Но остаться совсем без оружия было попросту немыслимо. Это как в моем мире голым на работу пойти. И стыдно, и неудобно — карманов нет, смартфон положить некуда.
Мне кажется, что этот паж слишком надолго задержался передо мной. Я делаю рожу кирпичом и поднимаю забрало. Он не должен меня узнать. Я в других доспехах. Коровка, слишком приметная коняга, поэтому я приехал на другой. Лицо мое он видеть не мог. Или мог? В Таэне по нашему лагерю столько народу шлялось… С другой стороны, они тут привычны узнавать людей по устному описанию. Поэтому брать с собой Сперата, тоже был не вариант — слишком приметное телосложение. Может, крысеныш рассмотрел Коготь? Запомнил сегодня меня с ним, и теперь узнал рукоять. Я осторожно опустил руку на кинжал. Рукоять Когтя оказывается прикрыта краем плаща… Пояс тоже другой. попроще, без золотых пластинок с гербом Итвис. Ну что ты пыришься, сука такая? наконец, после секундной задержки, паренек забирает мой меч и идет дальше. В конце тянет лапки к мечу на котором скрестил лапы лежащий на повозке Борсо. Я бью его по руке. Сильно. Он роняет со звоном все мечи. Трясет отбитой рукой и злобно смотрит на меня. Со стены замка слышатся взволнованные возгласы.
Глава 26
Штурм
— В следующий раз я тебе отрублю руку за неуважение! — вопит знаменосец Борсо. Он единственный, у кого нет караэнского акцента, поэтому все переговоры на нем. — Не смей тянуть свои грязные лапы к телу благородного человека!
Привычное хамство от рыцаря сразу всех успокаивает. Паж извиняется, собирает мечи, и просачивается обратно за ворота. Проходят долгие томительные минуты — за воротами скрежещет, гремит и, наконец открывается одна из створок. Ворота довольно большие, телега может протиснуться и в это расстояние.
Мы заходим выпрягаем бычка. Толкаем телегу внутрь. Сразу же становится понятна причина заминки — ворота частично заложены камнями и подперты деревянными брусами. В тесном внутреннем дворике нас встречает пяток пехотинцев с алебардами во главе с двумя рыцарями. Тут темно, как в колодце. Только высоко вверху отблески от факелов и слабый свет ночного светила. Я опознаю в темных фигурах перед собой рыцарей только по бренчанию шпор. Оба всадника выступают вперед и называют свои имена. Я не слушаю — осматриваюсь. Смотрю вверх, для чего мне
