протягивается изящная наманикюренная лапка. Ногти не длинные, понятно почему. Чтобы по клаве не скрежетали.
— Мне её с собой ни к чему таскать, — бурчу, разворачиваясь на выход, — давно все экзамены сдал…
Пришлось топать в общежитие. Хотя зачем топать? Пробежался. И туда и обратно. По пути кто-то спросил: «Бежит ли Динамо?», кто-то одобрил: «Молодые должны не ходить, а бегать». Остряков здесь пруд пруди, где ни пойдёшь, обязательно хоть об одного запнёшься.
— Вот настоящее «вот»! — заявляю прямо и бескомпромиссно, как я умею. — А не это ваше «ну вот».
Секретарша раскрывает зачётку и с удивлением разглядывает полный комплект.
— Все шесть зачётов и все четыре экзамена! Или есть ещё какие-то экзамены?
— Нет… а почему тогда? — из дальнейшего бормотания понимаю, что сверяет даты. — Так, 16-го числа сдал историю, все остальные — раньше… а почему же…
Изящно приподнимает аккуратный задик и, коротко постучав в дверь, исчезает за ней с моей зачёткой. Через пару минут выглядывает.
— Колчин, зайди!
— Ошибиться мы не могли, — бормочет Василь Викторыч, перебирая с помощью Натальи бумаги. — Понятно. Кафедры сведения не подали или они затерялись…
— Я ничего не теряла! — пунцовеет от возмущения Наталья. — Вот же они! Нет там Колчина!
Декан догадывается, всё-таки учёный, мозги работают, как швейцарские часы.
— Колчин слишком быстро и рано всё сдал, документы за ним просто не успели. В следующий раз, Виктор, извещайте хотя бы старосту о своих подвигах.
— Я думал, все знают, — пожимаю плечами. — Я ж не скрывал, а при случае хвастал.
— Наташа, вызови старосту.
Нам повезло, староста отирался на территории университета. Так-то каникулы начались, не было б его и претензий не предъявишь. Сделал дело, подгадил товарищу — гуляй смело.
Заходит староста феерично. Нет, не ногой дверь открывает, не салютует по-скаутски, но первой фразой обращается ко мне:
— Что, Колчин, припекло? Я ж тебя предупреждал много раз!
Всеобщее молчание и внимание к его персоне начинает его напрягать только после того, как уселся на стул. И после пренебрежительного по отношению ко мне продолжения.
— Тоже мне, победитель международной олимпиады! Всю сессию профукал!
Все продолжают молча смотреть на него. Рвёт паузу декан, как самый старший.
— Это ты, Овчинников, всё профукал, — декан кладёт мою зачётку на край стола. — Глянь-ка…
Слегка, пока только слегка удивлённый, староста берёт зачётку. Раскрывает и замирает. Тупо разглядывая все положенные, какие разборчивые, какие не очень, подписи. «Отлично» в графе оценок, главное, хорошо различимы. Когда староста переварил новую информацию, недоверчиво открыл титульную страницу с фотографией. С неё на него весело и нагло уставился мой прекрасный лик.
Овчинников слегка трясёт головой, снова разглядывает.
— Как это… как это может быть? Его ни в одной экзаменационной ведомости не было, только по истории…
— Страничку переверни, — хладнокровно советую я.
— Чего?
— Следующую страничку посмотри. Нет, следующую…
— Это чего? Матанализ и английский?
— Ага. А теперь ещё одну страничку. Там где зимняя сессия второго курса, — продолжаю удивлять нашего доблестного старосту. Тот опять зависает.
— Это чего?
— Это два зачёта и два экзамена. По теории вероятностей и теории функций комплексного переменного.
— Я правильно понял, что… Овчинников, дай-ка мне посмотреть, — просыпается декан и, завладев зачёткой, долго разглядывает необычайные своими опережающими датами записи. Потом снимает телефон.
— ВалерьВасильевич, вы здесь? Зайдите ко мне.
Кафедра терфизики на другом этаже, но в нашем корпусе, так что моложавый и спортивный Рожков через минуту входит в кабинет.
— Садитесь, ВалерьВасильевич. У нас тут кое-какие сомнения возникли, хотелось бы, чтобы вы их развеяли.
— Внимательно вас слушаю, ВасильВикторыч, — улыбается Рожков.
— Вот тут ваша подпись стоит, — показывает зачётку декан. — Вы поставили зачёт и отлично за экзамен по предмету, который будет… изучается на втором курсе. Меж тем Колчин — первокурсник.
— А, вон оно в чём дело! — опять чему-то радуется препод. — Так если знает и может доказать, что знает, то почему нет? У любого приму.
— И он доказал, что знает?
— Да. Две задачки, правда, не смог решить, — кидает на меня хитрый взгляд. Улыбаюсь. Вот же хитрован!
— Если не смог, то почему зачёт стоит? — придирается декан.
— Помилуйте, ВасильВикторыч, — всплёскивает руками препод, — их никто до сих пор не решил! Если бы я сам сподобился, то… нет, на докторскую не потянет, но основание для звания «профессор» у меня бы появилось. А остальные девяносто восемь задач он сделал. Правда, я не все проверял, только самые сложные, но ни одной ошибки не обнаружил. Его тетрадки с задачами у меня лежат.
— Ага! — вскрикиваю уже я. — Я сразу заподозрил, что вы всё не проверяли!
— Мы обсуждали это, Колчин.
— Если решу за время учёбы хотя бы одну из тех двух, с вас причитается! — по простецки тычу в него пальцем.
— Согласен! — опять хохочет. Ничем его не проймёшь.
Декан, а тем более староста и секретарша, все они слегка чумеют от нашего вольного общения.
— Хорошо, — заключает декан. — Вы помогли нам развеять сомнения, ВалерьВасильевич. Вы свободны.
— А можно остаться? — неожиданно просит препод и получает разрешение.
Декан меж тем звонит на другие кафедры. Кого-то нет на месте, кафедра теории вероятностей отзывается.
— Да-да, я всё понял, спасибо, — беседу декан заканчивает быстро. — Ну, здесь хотя бы понятно. Раз вам, Колчин, давали теорию вероятностей в рамках подготовки к олимпиаде, то почему бы и не сдать. А вот с английским сложнее, вам надо переводы технической литературы делать по разным кафедрам. Норма для зачёта — не менее двадцати тысяч знаков…
— Так давайте я его снабжу, ВасильВикторыч! — тут же предлагает Рожков. Ох, и жук, ох, и хитрован! Я так понимаю, полезнейшая для кафедр работа и тут ему подворачивается подкованный Колчин. Кафедрам — бесплатный перевод, студентам — зачёт. Так можно жить, платя за чужой труд всего лишь подписью.
— Пойдёмьте, Колчин, — предлагает препод и встаёт.
— Я к вам зайду. У нас тут нерешённые вопросы остались… — Рожков всё-таки уходит, но не сразу.
— ВалерьВасильевич, тексты должны быть с разных кафедр, — предупреждает декан.
— Так я ему по разным предметам дам. По математике, ядерной физике, механике…
— Хорошо, хорошо…
Когда весёлый Рожков уходит, декан мрачнеет.
— Что делать, ума не приложу…
— Как что? — удивляюсь я. — Во-первых, старосту гнать из старостатства. Как не оправдавшего высокого доверия.
— И кого поставить? Давай тебя в старосты, — предлагает декан, — раз ты шустрый такой.
— Меня никак нельзя, — рассудительно отвергаю предложение. — Во-первых, общественная нагрузка и так велика…
— И какая у тебя нагрузка? — мрачно интересуется почти староста.
— Вы нашу газету, она, правда, межфакультетская, но тем не менее. Вы её видели? А там под рисунками ме-е-елким таким шрифтом написано, кто художник. Идите и прочитайте внимательно. Во-вторых, вы на концерте вчера были? Опять меня не заметили? А репетиции, между прочим, тоже время отнимают. Есть ещё и в-третьих, но, может, хватит?
— Ради любопытства, — говорит декан, — что там в-третьих?
— А в-третьих, я не просто так сдаю всё досрочно. Не гарантирую, но запросто может случиться так, что я с первого курса сразу на третий прыгну. Так что опять нового старосту выбирать придётся.
— Резонно, — заключает декан. — У тебя всё, Колчин?
— Нет. Не всё, — готовлюсь нанести удар, люблю это дело. — Я сдал всё на «отлично», сдал досрочно и даже больше, чем надо на пару экзаменов и четыре зачёта. И за это меня наказали лишением стипендии. Это вместо того, чтобы повышенную дать. Понимаю, поощрение символическое, ввиду крохотности стипендии. Однако, хоть и символическое, но поощрение. Вместо этого меня наказали.
Замолкаю. Все напрасно ждут, что будет дальше, однако продолжаю молчать.
— Ну, и чего вы хотите, Колчин?
— Я⁈ — разыгрываю удивление. — Лично я ничего не хочу, у меня всего лишь вопрос. Как вы собираетесь меня поощрять, если даже символическое вознаграждение не можете вернуть. Или можете?
— Практически невозможно, — вздыхает декан. — Деньги уже пошли по статьям. Бухгалтерия никаких поправок не примет.
— Тогда вопрос встаёт ребром. Как вы будете меня поощрять?
— А чего бы ты хотел?
— Хочу зелёную улицу! — бескомпромиссно заявляю я. — Если я хочу сдать какой-то экзамен досрочно, то препятствий у меня быть не должно!
— Со своими кафедрами проблем не будет, — обещает декан, — но с чужими, как получится.
— Приказать им не можете, — догадываюсь о сложностях, — но попросить или порекомендовать, кто вам запретит?
— Всё? — немного устало спрашивает
