А с другой стороны — он совсем мало знает о ней. Хотя… — усмехнулся, — такие авторитетные писатели, как Куприн, Ремарк, Моруа и Маркес пришли к умозаключению, что мужчина по-настоящему и долго только и может любить лишь ту женщину, которую мало знает. Образ которой он укрепляет в своем сознании фантазиями, выдавая желаемое за действительность.
Что еще на эту тему? Ах-ха — вот! Кажется, это Пабло Пикассо принадлежит метафора, которая очень точно попадает под этот самый момент:
«Если хочешь сохранить глянец на крыльях бабочки, не касайся их».
А в переводе на простой русский: хочешь долго любить женщину — не женись на ней. Оставайся во власти своих иллюзий.
Алексей тихо засмеялся, остановившись у дерева и энергично потянулся всем телом, широко расставив ноги. Запрокинул к ночному небу лицо, подставляя его яркому свету луны. Второго сентября должно было наступить полнолуние, но и сейчас уже почти идеально круглый лунный лик лукаво смотрел вниз, и Алексей четко видел там глаза, нос, улыбающийся рот… Чертяка хитрая! — распирало его непонятным нетерпением и ожиданием. Чего? Грядущего чуда?
Он опять хмыкнул — все же самообразование с целью быть интересным одной конкретной женщине оказалось очень полезным. Конкретная женщина, правда, плевала на все его потуги с высокой колокольни, но вот чисто для себя… для себя интересно было вспомнить, что и представительница женской части — Катрин Денев была известна своей фразой, адресованной женщинам:
«Если вы хотите, чтобы мужчина любил вас всю жизнь, никогда не выходите за него замуж».
Где-то это понятно — всегда больше ценится то, что недоступно, а не человек, который день за днем нечаянно вскрывает свои недостатки, узнавая заодно и твои. И ты — весь такой мужик-мужик, тоже постепенно перестаешь быть идеалом в глазах внимательно наблюдающей за тобой женщины. Но дело не в этом — все неидеальны, тут другое…
Главный фактор любви — окситоцин, гормон доверия и привязанности. Все остальное прирастет, если доверие не поругано. Нет доверия, и все — нет любви. Дальше можно не продолжать, ничего хорошего все равно не получится — как у него с Леной. Не вышло бы и у Ксюши с Демьянцевым — он никогда не сможет забыть, а у нее больше не получится верить.
Так может то, что вынесло его сейчас в ночь, что заставляет строить безумные планы и чувствовать какую-то дикую, дурную, совершенно сумасшедшую надежду — бред? И все потом будет, как у всех, даже если он добьется своего и уговорит Ксюшу попробовать?
Но так уж получилось, что ему открылось в ней как раз-таки то, что по любому — затмит все ее недостатки, что бы там дальше не проявилось. И то, о чем он уже знает, что видел своими глазами и понял о ней тогда и сегодня, уже нельзя назвать фантазиями, и он никак не принимает желаемое за действительное. Только бы получилось, только бы не выхватили ее раньше него, а это вполне возможно и очень даже вероятно.
Вот и проверим, товарищ Алексей Турчак, чего ты стоишь, как мужик? Сможешь очаровать женщину не деньгами, а мужскими и человеческими достоинствами, увлечь своей харизмой? М-да… облезлым носом, например и лапой сорок шестого размера, намечающейся уже плешкой? Пошлет же, блин… и права будет — почему не стал потом искать? Почему вообще слинял, как дурак трусливый? Погонит поганой метлой!
Несмотря на вполне обоснованные опасения, где-то в груди клокотал смех, рвалось что-то наружу… Слишком много хорошего надумал он себе и слишком хорошо было сейчас вокруг: отсекая собой яркий лунный свет, ветки и листья творили лунные картины на влажной от предутренней росы траве. Слабо вскрикивали просыпающиеся птицы, повеяло свежим утренним ветерком… Как он мог тупо спать все эти ночи и не выйти, не посмотреть на вот это все? А если вместе…? Если вдвоем, на террасе того дома, что уже достраивается? И луна в тихой реке, и такая же ленивая сонная тишина вокруг — все вокруг спит и дети тоже… Если она согласится, если не прогонит его, то у них будут еще дети — общие. Такие же забавные и плотненькие, как Яна. Будут щебетать «мамацька» и… папа?
Утро, скорее бы уже утро… — бродил Алексей по влажной траве, лениво гоняя редких комаров и слушая уходящую ночь. Ромэо, блин… на всю голову повернутый! Дурак? Дурак однозначно. Нельзя вот так мечтать и настолько серьезно настраиваться, когда все нереально и зыбко дальше некуда. Пошлет же… И что? Он послушно уйдет и вернется опять. И никуда она от него не денется!
Он решился. Но дальше все оказалось сложно, даже пришлось подключить частного детектива, потому что Ксюша с ребенком уехала после развода. А куда? И кто мог бы рассказать о ней? Детектив осторожно выспрашивал на ее бывшей работе, в конторе Демьянцева… В конце концов, принес ему координаты единственного человека, который мог ответить на вопрос где искать Ксению?
Интересная женщина его где-то возраста, по всем признакам — жесткая умная стерва с колким взглядом, откинулась в офисном кресле, внимательно глядя на Алексея сквозь стильные раскосые очки:
— Чем могу быть вам полезна, господин Турчак?
И как-то сразу исчез весь запал… вдохновение от предыдущего успеха в поисках утекло, потому что он понял — хоть головой бейся о стену, ничего это не даст. Она просто не имеет права разглашать сведения о клиенте в силу профессии.
— Мне нужен адрес нынешнего проживания Ксении Демьянцевой и ребенка. Вы защищали ее интересы при разводе и должны знать его.
— С какой целью интересуетесь? — не теряла невозмутимости дама.
— Хочу позвать ее замуж, — медленно, первый раз вслух озвучил Алексей свои намерения, — сразу скажу, что видел ее всего несколько раз, но намерения имею самые…
А дальше адвокатесса буквально вынула из него душу и вывернула ее наизнанку… Он рассказал ей всю свою биографию, озвучил способы и источники своих доходов, и в итоге, кроме всего прочего, с иронией был назван «богатым скотопромышленником».
— Если вам угодно называть пчел скотом, то — да, так и есть, — устало согласился он, — но люди гораздо больше подвержены скотству. Вряд ли это новость для вас.
И дальше терпеливо отвечал на унизительные для мужика вопросы о здоровье, пристрастиях, вредных привычках… Она нарочно выводила его из себя. А он потел, психовал, но не велся на провокации, попутно удивляясь наличию обручального кольца на руке стервы и выдержке ее мужика, его великому терпению и даже мужеству. Он бы не смог, не сумел… женщина должна быть женственной, а не стервозной.
В конце концов, наверное, оно того стоило, если в процессе этого изуверского допроса у него ни разу не возникло мысли — а на кой оно мне нужно, вот это все? Нужно было.
А еще он держался потому, что допрос этот выглядел, как некий экзамен, но вот сдал ли он его?
Оказалось — нет.
— В ваших намерениях один голый расчет и никаких чувств, — сделала вывод адвокатесса, откладывая ручку, которую вертела все это время в руках. И этим жестом, и решительным взглядом давая понять, что разговор окончен.
