да и в деревне никто не знал, что они в лесу вместе.
Уйти. Это было очень хорошее и очень разумное решение, не несущее никаких последствий, ни моральных, ни физических. Да, было обидно, вот только от обиды, в отличие от клыков, когтей, шипов и огненных техник, никто не умирал. Вот только это стало бы решением мудрого головастика, может даже малька, но ни в коем случае не карпа, стремящегося к вратам дракона.
«Слабый лелеет обиды, сильный — меняет себя и мир», мелькнула в голове собственная цитата, и Фенг с облегчением улыбнулся. Да, он может уйти. Но тогда отсюда уйдёт не Хань Нао, стремящийся стать героем и превзойти учителя, а… а просто Фенг, испуганный ребёнок из Дуоцзя, деревни, на которую сморкаются боги. А если выбора не было, тогда для чего забивать себе голову ненужными размышлениями в тот момент, когда предстоит отличная тренировка?
Фенг провёл рукой по древку копья, пропуская сквозь него ци. Он выбрал очень хорошее и крепкое дерево, самое крепкое изо всех, которые удалось найти. Остриё он выковал сам, и пусть оно так и не превратилось в Звёздную Сталь, но ничего лучше не нашлось бы во всей провинции!
Он вобрал в себя ци, поднял ногу, упирая ступню в колено второй ноги, стоящей на водной глади. В одной руке он сжимал копьё, а вторую сложил в жест концентрации, закрываясь от окружающего мира.
Противник, потеряв его присутствие, заволновался, мотнул головой. Но сладкая аппетитная Айминь манила своим беззащитным телом, в которое так и хотелось побыстрее вонзить клыки, поэтому тварь сделала несколько новых шажков вперёд.
Фенг распахнул глаза, качнулся, наклонившись почти к самой воде, словно распластавшись по поверхности. Всё ещё удерживая жест концентрации, вытянул копьё вперёд, делая его словно продолжением собственного тела. Ци забурлила, но осталась в теле, не в силах вырваться из удерживающих её оков. И единственный выход для неё остался только через руку, в рукоять и дальше — в наконечник копья.
Фенг никогда такого не делал, он лишь читал упоминание об этом в свитках, вскользь, мимоходом. Но разве подобное могло бы остановить героя? Рукоять копья сильно нагрелась и задымилась, не в силах сдержать огненную ци. Фенг осторожно, словно на тренировках по исцелению, добавил в неё ци, преобразованную в Воду. В предыдущей жизни повторить такое ни за что бы не получилось, ведь даже для настоящих мастеров для этого требовались не годы, а десятилетия. Но за пазухой у Фенга имелись, жаль, что не буквально, подходящие спрятанные кинжалы! Ци из верхнего даньтяня и так усиливала контроль, а в совокупности с сердечной ци, помогающей тонко ощущать собственное состояние, превращали задачу из безнадёжной в просто очень трудную.
Две стихии, смешавшись, породили то же, что всегда происходит во время грозы, когда посреди льющейся из облаков воды появляются проблески небесного огня. Остриё копья, раскалившееся докрасна, засветилось ярким голубым светом, на нём зазмеились, стекая на рукоять, зигзаги маленьких молний.
Словно стрела, выпущенная умелым лучником, Фенг полетел вперёд, прямо на монстра. Лишь в последнее мгновение он отпустил концентрацию, перехватил древко второй рукой и вонзил изо всех сил в тело демонического волка. Разумеется, он не стал рисковать и делать ставки, пробьёт ли копьё, пусть и усиленное сдвоенной стихией, прочнейшую шкуру чудовища. Поэтому направил остриё в самое надёжное и уязвимое место — под высоко задранный шипастый хвост.
В последнее мгновение монстр что-то почувствовал, дёрнулся, попытавшись развернуться, но было уже поздно. С лёгкостью скорректировав позицию копья, Фенг вонзил его до середины рукояти.
Тело твари задёргалось в конвульсиях. Разряды молний пробежали по её шкуре, встопорщив дыбом каждый волосок, каждый шип и чешуйку. С рогов сорвался огненный сгусток и улетел куда-то в небо.
Рукоять, не выдержав напора ци, стала рассыпаться прямо в руках, и Фенг дёрнул её на себя, вытаскивая копьё из задницы твари. Даже не думая о брезгливости, он схватил покорёженный наконечник, чудом не слетевший с разрушенного древка, и забежал к боку твари, избегая возможной атаки. Наконечник, крепко сжатый в ладони, оставлял тяжёлый ожог, но Фенг не обращал внимания на боль, направляя остриё на тварь, готовясь отразить новую атаку.
Которой так и не последовало. Зрение ци показало, что жизнь и ци окончательно покинули тело монстра, и теперь оно стало медленно погружаться в трясину.
Трофей! Если Фенг промедлит, то никто не поверит ни ему, ни Айминь, посчитав это глупыми детскими враками. Он сунул наконечник за пояс и, ухватив почти ушедшую под воду тварь за хвост, потянул к берегу.
Наблюдавшие за его действиями волки окончательно осознали свою судьбу, жалобно заскулив.
Фенг оскалился: твари поняли его намерения абсолютно правильно. Дотащив вожака до суши, Фенг неторопливо подошёл к каждому из волков и деловито, словно крестьянка, обходящая коз во время утренней дойки, вонзил наконечник копья каждому из них в глаз. Вытащив туши на берег, он подобрал свою корзину, вкинул туда верное остриё и повесил её на плечи, после чего вернулся на островок и склонился над Айминь.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Её щёки раскраснелась и это нельзя было списать на один только румянец. Фенг вдруг увидел, что, спеша вылечить, порвал на Айминь одежду, и та теперь лежала под ним, почти обнаженная. Жалкие обрывки практически не скрывали ее груди и шеи, тоже ставших красными.
Фенг отстранённо подумал, что упражнения и тренировки с ци никому в деревне не пошли на пользу так, как его сестре. Её кожа стала чистой, словно лучший нефрит, ноги постройнели, талия стала тоньше, грудь сильно округлилась, а лицо приобрело более тонкие, почти аристократические черты.
Она тяжело дышала и смотрела на него так, словно он вдруг перевоплотился в кузнеца Йи. Фенг немного смутился, ощутив жжение внизу живота, которое точно не имело отношения к нижнему даньтяню!
— Ты убил их всех! — прошептала Айминь своими алыми пухлыми губами.
Тело словно само по себе подалось вперёд, еще сильнее нависая над сестрой. Но он мотнул головой, прогоняя одурь. Ну он-то ладно! В прошлой жизни Хань уже был взрослым, так что его влечение к красивым женщинам понятно и естественно. Но Айминь! О чём думала Айминь? Ведь для неё Фенг был ребёнком, которому не исполнилось и двенадцати лет!
— Убил и убил, — грубо ответил он, поднимаясь, — нечего на меня пасть раскрывать.
Сколь бы красивой ни стала Айминь, но сравниться с Мэй она не могла. Его тело еще пыталось подавать знаки, уверяя, что он и Айминь
