действительно не довезут меня ни для какого жреца и я с тобой уйду, а наш диалог станет бессмысленным.
-Диалог всегда осмыслен, юноша — раздалось иронично-наставительное замечание из под капюшона — Некоторые вещи оставляют более глубокий след, чем некоторые думают. К тому же вас уже начинают грузить на телегу, а мне пора проводить этих милых созданий до мест, где их никто не дозовётся.
С последними словами Мрачный жнец встал с туши паучихи, блеснула в ударе коса и в её лезвие засосало в себя дух странного создания. Рассмотреть кисти рук, державшие инструмент, я не успел, наверно оно и к лучшему. Сделав своё дело Незваный гость исчез и я почувствовал, как пропало давление, оказываемое его присутствием и его силой. Это было приятно, но вместе с тем делало ситуацию опасней. В присутствии подобной сущности не один тёмный дух не мог бы мне помешать работать, падальщики сидели бы по норам, пока чуяли присутствие альфа-хищника. Теперь приходилось оглядываться через плечо в навь.
Моё же тело общими усилиями грузили на уцелевшую телегу, скинув с неё провиант. Рыцари были людьми предусмотрительными и путешествовали с комфортом, даже жаль, что этой ночью их шатры сгорели. Я же продолжил работать, заставляя сердце качать кровь, а грудь вдыхать и выдыхать. Было странно смотреть на свою полупрозрачную руку, погружённую в свою же грудь, но это пожалуй была меньшая из проблем.
А вот слова Мрачного жнеца заставляли напрягаться. Его история появления вампиров на свет выглядела вполне правдоподобно. По крайней мере я не видел причин с чего бы такой глыбе заморачиваться, чтобы пытаться обмануть кого-то незначительного вроде меня. И готов был поверить, что благородное начинание скатилось в лютый трэш, угар и содомию. Не оно первое, не оно последнее, так как раз чаще всего и бывает. Только вот я скатываться до состояния «кровосос обыкновенный» не хотел. То, что я не жру для выживания людей и вообще не стремлюсь к вечной жизни в имеющемся теле — это конечно хорошо. Но Рыцари крови тоже вероятно начинали неплохо. Так что мне похоже стоит следить за собой и быть осторожным. Если конечно сейчас не сдохну от яда паучихи, который она выхаркнула вместе с потоком крови из пасти, когда я ей желудок с кишками Грондом в позвоночник вбил. Если у этого гибрида в «человеческой» половине на месте присутствует положенная требуха, а не что-то другое.
Путь до ближайшей деревни запомнился мне смутно, я качал и качал, телега ехала, вокруг что-то происходило, но я был слишком занят, чтобы отвлекаться. Как всё таки приятно, когда твоё тело работает так, как ему положено и насколько же погано, когда что-то в нём выходит из строя. То, что ещё недавно воспринималось как должное, теперь кажется божьим даром.
К счастью для меня дозу божественной силы сегодня утром получил и я. Меня затащили в часовню Дисы, когда мои призрачные руки уже отказывались меня слушаться. Духам неведома усталость мышц, но мы теряем энергию на действия. У нас с моей свитой таковой осталось чертовски мало, но я выжимал себя, как половую тряпку и тоже самое делал со своими подопечными. Жизнь ведь только наладилась, семья появилась, дом стоить надо было на собственной земле, беспокоить из Осатомона меня должны были перестать и я мог бы наконец отдохнуть от волнений с опасностями. Но почти у калитки в родной двор случилось это гнусное дерьмо. Я очень хотел жить, мне было ради чего и кого это делать, а вот умирать не осуществив свои планы и не оставив после себя детей уже во втором мире до зубовного скрежета не хотелось. Так что волшебное сочетание морковки спереди и морковки сзади творило чудеса, заставляя прыгать выше головы. И я дотянул до жреца.
Диса была покровительницей животного мира, навроде земной Артемиды, а так же родовспомогательницей. Конечно храм света или бога врачевания с соответствующими жрецами могли бы помочь больше, но я явно был не в том положении чтобы перебирать, а потому радовался имеющемуся счастью. Особенно когда почувствовал, как божественная магия буквально выжигает постороннюю примесь в моём теле, развеивая её в ничто. После того, как это произошло, сам организм начал сначала робко, а затем всё сильнее бороться за жизнь. Прикладывать усилий к сокращению сердце и работе лёгких приходилось всё меньше, а потом они наконец заработали сами и я натурально упал в своё тело на остатках силы воли. Всё таки счастье быть шаманом, что стоит между двух миров, имея возможность воздействовать на оба.
Приходя в себя и возвращаясь из беспамятства в реальность, я смутно помнил, что между путём в храм и этим моментом было что-то ещё. На периферии памяти смазались глаза с вертикальными зрачками, но воспоминания о снах ускользнули от меня, едва я понял, что всё таки проснулся. Приоткрыв веки, я увидел, что нахожусь в небольшом зале с каменными стенами на весьма немаленьком матрасе, укрытый шкурой Михалыча. Поинтересовавшись у духа где мы, я получил в ответ недовольный ментальный рык, который можно было перевести примерно так: я к тебе, мудаку, в шпионы и дойные коровы не нанимался, разбирайся сам. Похоже кое-кто был обижен выкачиванием из него сил и пока я всё не возмещу собирался всячески выражать своё недовольство. И ведь не докопаешься же до него, по договору поток энергии должен был идти от меня. Черпать медведь из своего колодца разрешил, все таки был заинтересован в моём выживании и продолжении нашего партнёрства, но радости ему ситуация не добавила. Проверка остальных духов показала, что они пока и вовсе в ауте, а Джек вообще чуть не развоплотился.
Вдруг дверь приоткрылась и в неё осторожно протиснулась рыжеволосая, веснушестая девушка с какой-то крынкой. Правда увидев мои открытые глаза и повёрнутую в её сторону голову, она ретировалась с умопомрачительной скоростью. Я даже сказать ничего не успел! Но к счастью не прошло и минуты, как в зал ввалилось знакомое лицо.
-Очнулся наконец! — вполне радостно сказал ма Лидион, одетый в что-то вроде камзола с вышивкой своего герба на груди и имеющий припухшие веки — Мы уж опасались, что так и помрёшь.
-Не дождётесь — как-то почти привычно буркнул я, садясь. Тело слушалось с трудом, но слушалось — Долго я валялся без чувств? И где мы вообще?
-В Валиле мы, ты две недели уже
