Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
и случилось.
— Корабль уже ждет рассвета, — нараспев проговорил Шамси и снова чуть поклонился, — Я буду рад этому пути! У нас будет время на знакомство и приятное общение…
— Вы плохо знаете моего брата, — буркнул Гвидо.
Пробраться в сердце Поющего Народа, город Шаг-Че. Познакомиться с самим Императором! Джоланту предстояло взглянуть в лицо своему будущему, своему прошлому, принять свою судьбу в настоящем. Был ли он готов? Украдкой во время случившегося после долгого разговора Гвидо то и дело заглядывал в сосредоточенное лицо своего брата, и каждый раз замечал новые черты: как жестко надломились его брови, как вспыльчивая искра в глазах сменилась огнем праведного гнева, как в решительности потрескивала кожа на кулаках. В конце концов, он удовлетворенно кивнул, вписав все наблюдения в свой мысленный журнал. Неплохо для начала. Сойдет. Судя по тому, как Шамси сменил самодовольную болтовню на четкие и короткие ответы, Джолант умел производить первое впечатление.
Потом Шамси откланялся и ушел обратно к кораблю. Из холла вместе с ним от стен отделилась чертова дюжина теней и вышла следом, и Джолант тяжело оперся о перила лестницы.
Ну вот и всё, хотел сказать Гвидо.
— Готов прощаться? — и, заметив, как изменилось лицо брата, проговорил ласковым и понимающим тоном: — Я говорил тебе. Ты знал, что это неизбежно.
— Почему нельзя взять её с собой?
— Потому что ты — король, а она — ренегат. Или ты думаешь, что Чонса согласится стать наложницей в твоем гареме? Нет, братец. Тебе предначертано разобраться с мирским, а ей — с божественным. Но только вместе у вас что-то выйдет.
— У нас что-то выйдет? — усмехнулся Джолант двусмысленности этой фразы. Гвидо тоже это понял, хотел поправить, то Джо тяжело качнул кистью и перебил открывшего рот брата. — Чонса считает, что ты слишком много говоришь. Поэтому, пожалуйста, помолчи.
И Гвидо подчинился. Только смотрел, как Джо с каждым шагом тяжелее припадает на ногу, как идет по коридору, качаясь пьяным, как скрывается за стеной, как хлопает дверью в свои покои. Медик-шпион вспомнил шорскую поговорку и проговорил её себе под нос:
— Кто чувствует стыд, тот начинает чувствовать долг. Ах, боги, мне надо выпить…
Приятная щекотка от движения ладони вниз по спине. Тёплое дыхание в ухо, от которого отвели пряди.
— Чонса-а… — шепот, коснувшийся мочки, скользнувший по хрящику язык. Девушка взволнованно вздохнула. Она очнулась от дремы, со скрипучим кошачьим вздохом перевернулась на спину и обняла Джо руками и ногами. Она не спросила, где он был. Он не рассыпался на объяснения. Сразу прильнул с глубоким чувственным поцелуем, и Чонса была рада тому, что мысли заняты лишь им, что можно закрыть глаза, растворяясь в ощущениях, не думать и не переживать. Забыться. Затеряться в чувствах, как в лабиринте.
До рассвета они любили друг друга так, как никто и никогда, словно пытаясь отыграться за годы отстраненного знакомства. К исходу ночи сил не хватало на то, чтобы оторвать голову от подушек и спуститься за водой на кухню, и Джо мог лишь раскрытой рукой водить по голому животу Чонсы и смотреть, как он покрывается мурашками, а девушка ёжится от щекотки. Когда эта забава надоела, парень прижался губами к её соленому лбу и отфыркнул упавшие на брови кудри. Им было хорошо.
— Как бы мне хотелось, — шепотом сказал Джо, — остаться здесь навсегда.
— Останься. Их все равно не спасти.
Как она сказала это! С улыбкой, с тем же теплым выражением в глазах, водя губами по его ключице. Тени от стрел её ресниц на скулах казались продолжением татуировок на лице.
— Можно хотя бы попытаться, — осторожно ответил он, — Гвидо говорил, что есть…
— К черту Гвидо. Твоему брату не место в нашей постели.
Она села на него верхом. Одно движение — и тонкое одеяльце сползло с её плеч, и в голове у Джо снова помутилось от огромной, всепоглощающей, затмевающей разум любви, щенячьем восторженном обожании, желании быть рядом. С ней. В ней. Он потянулся вверх, когда услышал стук в дверь. Их никогда раньше не беспокоили, и от удивления Чонса вздрогнула.
— Господин Джолант, — раздался глухой голос из-за двери, — вас ждут на пристани.
— На пристани? — откликнулась Шестипалая.
У Джоланта сжался ледяной комок в груди, как у воришки, которого поймали за руку. О чем он думал? Хотел же объясниться, но эта ночь попутала все планы. О, эта ночь! Если бы она была такой же бесконечной, как казалась.
Чонса слетела с него, застыла рядом с кроватью, длинная, тонкая, прикрывая одеялом грудь, словно статуя Великой Богини с улиц Сантацио.
— Чонса, мне нужно будет уплыть… Но я вернусь и всё исправлю.
Черные, как тьма за зеркалом, глаза Колючки были полны страдания, в которое ей не верилось ни капли.
— Ты что же, — тихо проговорила девушка ледяным тоном, — оставишь меня? Ты? Ты никогда меня не оставлял. Ты же мой…
Кто? Джо словно подался вперед, ища подсказок в изгибе её губ. Любовник? Любимый? Друг? Кто?
— …страж. Ключник. Тот, кто защитит мир от меня, меня — от мира. И ты покидаешь меня? Сейчас?!
Сердце сжалось, словно Шестипалая схватила его в горсть и пронзила, оставляя кровоточащие полукружья от ногтей.
— Это твой долг! — давила она, переходя на крик, — ты клялся! Ты обязан быть рядом! Разве я не могу уплыть с тобой?
— Не можешь.
Джолант сел и притянул её к себе за бедра, запрокинул голову, заглядывая в лицо, сведенное будто предсмертной мукой. Он старался говорить твердо, ласково, спокойно:
— Я бы никогда не бросил тебя. И не бросаю. Я вернусь, но мне нужно исполнить свой долг. И я больше не ключник, Чонса. Не понимаешь? Ты свободна. И можешь делать всё, что хочешь.
— Всё, что хочу, — повторила она за ним и мотнула головой, оттолкнулась от плеч, сделала несколько шагов назад, споткнулась, упала, поджала колени, всхлипнула раненным зверем. Джо взметнулся, хотел было ринуться к ней, но девушка закричала: — Но я не знаю, что хочу! Хоть кто-то меня спрашивал об этом? Черт, ты со сраным Броком даже ни разу в таверне не спросил, что я хочу! Ни разу! А теперь ты бросаешь меня здесь, в этом проклятом месте, так далеко от дома… Разрушенного дома! И говоришь делать, что хочу?!
Джо не знал, что ответить. В дверь постучали настойчивее. Судя по звуку — оголовьем меча.
— Иди, — шикнула малефика сквозь зубы, — пшел прочь. Чего сейчас я точно НЕ хочу — видеть твою смазливую тупую морду. Уходи! Прочь! Оставь меня, как все сделали. Ведь долг
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
