смотрело чье-то лицо. Светло-серое, с острыми краями, точно высеченное из камня. Идеальное в своих пропорциях и чертах, это лицо было обращено ко мне, а его пронизывающие неопределенного цвета глаза смотрели прямо на меня и как будто заглядывали в самую душу. Ужас, нахлынувший на меня как сильная лихорадка, парализовал все мое тело. Я не смел вдохнуть, подумать о чем-то. Бледные губы растянулись в усмешке, глаза блеснули, мой ужас достиг наивысшей точки, лицо вдруг разорвалось, и я увидел длинные как кинжалы зубы.
Безудержная жестокость сорвала меня с места. Несколько мгновений я находился в полете, затем тяжело упал на асфальт. Я чувствовал боль в груди, но не ту к которой уже привык. Новую, колющую. Было трудно дышать, я плохо понимал что происходило. Зловоние ударило мне в нос, что-то наваливалось на меня. Через расфокусировавшийся взгляд я увидел мерзкую тварь. Она широко раскрыла пасть и моя кожа ощутила горячее дыхание. Глаза зажмурились, а потом, вдруг не захотели открываться. Я пытался открыть глаза и схватить ртом воздух, но у меня не получалось. Мне стало страшно, как маленькому ребенку. Все вокруг темнело, темнело…
Голова твари разлетелась как тыква. Через мгновение подбежал Данте.
— Ну же, приятель! — Весело, но с дрожащими нотками, проговорил он, упершись руками в бок Отголоска. — Негоже вот так с первыми встречными обниматься.
Тварь скатилась с меня, и перевернулась на спину. Данте выпрямился, повернулся ко мне и замер.
— Данте, ну что вы там?! — Кричал ведущий ураганную пальбу Танк.
Раскрывшимися от ужаса глазами Данте смотрел на правую руку монстра, которая словно срослась с моей грудью. В том месте, где должно находиться сердце… Пистолеты упали на землю. А Данте упал на колени.
— Слейвин. — Тихо проговорил он и тронул плечо. — Слейвин…
— Какого черта, Данте?! — Танк приближался. — Тварей дохера, чего вы тяните!..
Он осекся. Глаза его тоже широко раскрылись. Данте шумно вдохнул, схватился за безобразную лапу и потянул вверх. Длинные когти вышли из плоти. Они прошили жилет как пух и были полностью алыми.
— Сердце. — Выдохнул Танк. Мышцы на лице его дрогнули. — Идем.
Данте не реагировал.
— Идем, Данте.
Молчание.
— Да идем, твою мать!
Он схватил его за шиворот и поволок за собой, отстреливаясь одной рукой.
— Где Слейвин? — Спросила Рика, когда Танк просто силой впихнул Данте в машину.
— Едем! — Прозвучала громогласная команда. — Скорее, или все погибнем!
Твари все прибывали. Еще оставалось двое живых Фантомов, но и им не хватило бы сил выстоять. Танк затолкал всех в машину, сделал пару выстрелов из гранатомета чтобы расчистить путь и сел за руль.
— Что случилось? — Глаза Рики уже были красными и мокрыми. — Что случилось?! Где Слейвин? — Она тормошила Данте, который будто находился в трансе.
— Нет больше Слейвина. — Тихо проговорил Саня, глядя на тело, лежащее у края дороги.
— Что? — Рика потянулась к двери. — Нет!!!
— Хантер, держи ее! — Рявкнул Танк.
Двигатель зарычал. Покрышки завизжали, и внедорожник рванул вперед, по рытвинам и мертвым телам.
— Нет, пустите меня!!! — Билась в истерике девушка, царапаясь и кусаясь. — Нельзя!!! Нельзя его бросать!!! Пустите меня!!!
Данте сидел свесив голову вниз. Руки его лежали на коленях, а кулаки были стиснуты так, что ногти впивались в кожу. Стрельба, крики и рыки быстро удалялись. Затем наступила тишина. Данте почувствовал, как холодная капля прокатилась по щеке и упала на руку…
Глава 3
Первый Свет
«Можно, думается мне, полагать истинным,
что Судьба распоряжается половиной наших поступков,
но управлять другой половиной или около того
она предоставляет нам самим».
Николло Макиавелли.
3
— Вы считаете, это он?
— Вероятно. Точное понимание пока для меня неведомо.
— То, что он смог совладать с ним, еще не показатель. И, в таком случае, где остальные?
— Слишком рано совершать какие либо выводы и предаваться спорам. Нам необходимо подождать. Когда наступит срок, оно явит себя, так или иначе…
Голоса доносились тускло и блекло, словно они проходили через препятствие. Как когда лежишь в наполненной водой ванне, полностью погрузив голову. Они были далеки, инфернальны, чужды и совершенно лишены эмоций. Холодные и безжизненные, они совсем не интонировали, и это настораживало, вызывало неприятные мурашки и заставило меня открыть глаза.
Голубое небо, прорывающееся сквозь покачивающиеся на легком ветру зеленые ветви. Покореженные и забрызганные красным металлические полосы ограждения… Я сел. Фрагменты тел, изувеченные тела и просто тела Отголосков и Фантомов повсюду. Шум далекого моря, потрескивание и шелестение леса. Жужжание мух над останками. Я посмотрел на грудь — четыре рваные дыры были отчетливо видны на черной водолазке. Руки мои опустились на лицо, грудь выпустила тяжелый вздох.
Это было странно, по крайней мере мне так казалось, но я удивительно четко все помнил. И бледное лицо в синем свечении. И то, как прорывая это лицо и свечение в котором оно и проступило, на меня набросился Отголосок, первым же ударом вонзив в меня свои когти. Помнил, как меня звал Данте. Я пытался ему ответить, кричал в ответ, но он не слышал меня. Помнил как его оттаскивал Танк, а потом… Потом все поглотила тьма. И вспышки света были в этой тьме, яркого голубого света. Они проносились как звезды, как метеоры в звездном небе над океаном и гасли. Вспыхивали и гасли. А потом я расслышал голоса. Эти далекие безжизненные голоса…
Дышать было тяжело, настолько тяжело, что меня бросило в пот, а сердце наполнилось страхом. Как во время приступа клаустрофобии я принялся судорожно стаскивать с себя водолазку, а стянув, схватился за ворот жилета и потянул, чтобы дать хоть немного воздуха горлу. Треск разрывов, хруст, жилет легко поддался и оказался у меня в руках, полностью слетев с тела.
Прошло минуты две, а я все смотрел на жилет. Не скажу что он был хорошим или высокого качества, но… Наверное он подвергся деформации пока меня швыряли то туда то сюда и из-за соленой воды. Иначе как объяснить, что прочные швы так легко поддались?.. Секунду спустя меня пронзила мысль — я сидел и не чувствовал боли! Похоже удивления только начинались. Чернота исчезла, я обнаружил это едва опустил голову. Кожа была чистой, обычного цвета, никаких синяков и кровоподтеков. Легкие набирали воздух по максимуму, в груди не было даже намеков на боль. И в ноге! Дыра от попадания исчезла, даже шрам не остался… И новая мысль пронзила меня молнией — не было вообще никаких шрамов.
— Какого хрена? —
