Оливия возмутилась.
— И вы ничего не сказали нам до сих пор?
Джек не мог не усмехнуться.
— Но как он мог, Лив?
Дрейк кивнул.
— Пока вы не связались с Брэкстоном, мы даже не знали, что граф выжил. Мы потеряли связь с ним больше четырех месяцев назад. — Он широко улыбнулся Джеку. — Рад видеть вас, старина.
— Я был в тюрьме. — Джек замолчал. Внезапно на него обрушилось воспоминание о нескончаемом холоде. О голоде. О безысходности. — Они схватили меня, когда была убита Мими.
В его голове словно сверкнула молния. Как было бы хорошо, если бы память вернулась к нему полностью и сразу, а не случайными обрывками. Тогда все быстро бы прояснилось, им не пришлось бы столько мучиться, а он смог бы начать искупать свою вину перед Лив.
— О, Джек, — прошептала Ливви со страдальческим видом. — Ты был в тюрьме. И оказался там слишком поздно. Наполеона разгромили без тебя.
— Я сбежал как раз вовремя, чтобы перехватить депеши, — сказал он. — Но я пытался остановить не Наполеона.
Дрейк замер.
— Прошу прощения?
На этот раз улыбнулся Джек:
— Вы не туда смотрели, старина.
Леди Кейт покачала головой:
— Боже, сколько времени потеряно! Только подумайте, насколько меньше усилий нам потребовалось бы прилагать, если бы вы сказали нам правду.
А Джек думал только о том, что, случись так, он не провел бы столько времени с Ливви.
— В таком случае я жду объяснений, — сказал Маркус.
Джек подавил растущее раздражение.
— Нельзя ли обождать? — настойчиво попросил он. — Нужно позаботиться о Ливви.
На самом деле он просто хотел, чтобы все вышли и он смог поговорить с Ливви. Обнять ее. Попросить прощения.
Это был парадокс. Четыре года он собирал информацию. Из-за этого был брошен в тюрьму, мучился, страдал от изоляции, оттого, что рядом умирали люди. А сейчас его это не заботило. Он хотел одного — убедить Ливви, что он сделает все, чтобы искупить свою вину.
Оливии с трудом удалось сесть.
— Джек Уиндем, не пытайся уйти от ответа, — предупредила она, тыча пальцем ему в грудь. — Я сама стащу тебя на пол и сяду сверху. Если кто-нибудь имеет право знать правду, то это мы четверо.
Джек снова опустился перед ней на колени.
— Ты повредишь себе, Ливви. Лучше ляг.
Ее взгляд мог бы заморозить его.
— Только после того, как мы узнаем, чем ты занимался. Маркус уважительно посмотрел на Оливию.
— Все очень просто, — сказал он, оправив полы своего сюртука, когда садился в одно из шератоновских кресел. — Джека послали, чтобы он подольше покрутился во французском высшем обществе и обнаружил предателей-англичан, помогающих Наполеону.
Оливия благосклонно кивнула:
— Благодарю вас.
Теперь Джек удивленно смотрел на нее.
— Ты не удивлена?
— Конечно, нет. — Она не смотрела на него. Но и не отняла руки. — Я только боялась, что тебя обвинят в измене раньше, чем ты сумеешь доказать свою невиновность.
Вера.
Джек был уничтожен стыдом. Он смотрел на ее опухшее лицо, на медальон, который был символом всех бед, обрушенных им на нее, и не мог понять, откуда она нашла в себе силы, несмотря ни на что, верить в него.
Даже оставаясь лицом к лицу с ним в его спальне, она сохраняла контроль над собой. Где был ее гнев?
А сейчас она смотрит на него, и в ее глазах нет и тени сомнения.
— Я не заслуживаю тебя, — сказал он.
— Не заслуживаете, — в один голос согласились женщины.
Он не смог удержаться от улыбки. Он заметил, что Ливви промолчала. Но она хотя бы не отвернулась.
— Что это за список? — спросила она его. — Список предателей?
Господи, ему хотелось поцеловать ее. Ему хотелось взять ее на руки и унести туда, где они будут одни.
— Да, — сказал он, потому что она хотела это знать. — Они называли себя львами. Британскими львами. Но они не работали на Наполеона. Планы львов простирались куда дальше.
— Не связаны с Наполеоном? — потребовал ответа Дрейк.
— К несчастью, сначала и я думал, как вы. Но доказательства были очевидны. Эти англичане намеревались опрокинуть трон.
— Неужели? — выдохнул Маркус. — Но почему?
Джек открыл рот, но слова не шли. Его память вдруг снова захлопнулась. Он не знал, что и чувствовать — отчаяние или неистовство.
Он только покачал головой:
— Я не знаю. Знаю только, что это всплыло в памяти. Они пытались завербовать меня. Знаю, что они очень хорошо организованы. Ватерлоо явилось для них всего лишь задержкой.
Маркус потерял большую часть самоуверенности.
— И у вас есть список членов организации?
— Настолько полный, насколько можно было составить в тех обстоятельствах. Я спрятал его там, куда никто бы не догадался заглянуть. — Он повернулся к Оливии. — Нет, Лив. Не в ранце. Это была случайно появившаяся возможность помочь разбить Францию. Я все еще был во французском мундире, когда ты нашла меня, да?
Теперь Оливия приобрела озабоченный вид.
— Да. Почему?
— Я зашил список в подкладку своего мундира. Если вы не разорвали ее на повязки, он все еще должен быть там.
— Я не уверена, что он там, — сказала она пристыженным голосом. — У фермы Угумон, где я нашла тебя.
Вздох разочарования пронесся по комнате.
— Мне очень жаль, — прошептала Оливия с убитым видом.
Он снова взял ее руку.
— Ох, Лив. Ты еще извиняешься. Ты спасла мне жизнь. Благодаря тебе я могу предупредить правительство. Провезти меня через английские позиции в том мундире было бы совершенно невозможно. Кроме того, я помню имена. Я слишком долго занимался поисками, чтобы забыть их.
Дрейк быстро закивал и захлопал в ладоши.
— В таком случае нам пора в путь, Джек. Нас ждут дела. Джек медленно поднялся с колен.
— Нет.
Дрейк помрачнел.
— Национальная безопасность, мой мальчик.
— Может подождать, пока я немного побуду со своей женой.
— Нет, Джек, — тихо сказала Оливия. — Что ты, в самом деле?
Он повернулся к ней и увидел страх в ее глазах.
— Они подождут, Лив.
Она, казалось, сделалась еще бледнее.
— Тогда проводите нас, — сказал Дрейк. — Вашего пленника мы заберем с собой. Брэкстон привезет вас позже.
