наблюдаю за ним, наши взгляды встречаются. Его рот открывается от ужаса, когда он видит, как меня уносит.
— БРАЙАР! — кричит он, начиная бежать в нашу сторону. Я пытаюсь позвать его, но мир, наконец, исчезает, превращаясь в ничто.
Глава 44
Х
Я почти забыл, как красиво выглядит Брайар, когда спит.
Сейчас она спит на диване в моей гостиной, тихо дыша. Её волосы распущены и разметались по подушкам моего дивана. Они действительно приятного золотистого цвета. И к тому же мягкие. Я знаю, какие они мягкие. Когда я сажал её в машину, то заткнул рот кляпом, а потом запустил пальцы в её волосы. Полагаю, это было жульничеством; я дал себе обещание, что не прикоснусь к ней, пока она не проснется, и я не накормлю её ужином и не поцелую. Это правильный порядок действий. Но я не мог удержаться и не коснуться её волос, когда затыкал ей рот.
Она была очень тихой по дороге сюда. Я не был уверен, как долго будет действовать хлороформ, поэтому добавил ещё немного на кляп и завязал им ей рот. На случай, если она все-таки проснется, я закрепил её запястья кабельными стяжками. Когда я покупал их в магазине товаров для дома (вместе с несколькими лезвиями, клейкой лентой и дополнительной изоляцией для стен), продавщица рассмеялась и сказала, что я полностью готов к карьере серийного убийцы. Я быстро убежал. Я не хотел, чтобы она запомнила мое лицо. Может быть, у меня была паранойя, но я так волновался последние несколько недель. Мне снились кошмары, что полиция найдет меня и поймает прежде, чем я смогу вернуть Брайар домой.
Оказывается, всё это беспокойство было напрасным. Сегодняшний вечер прошел без сучка и задоринки. Бомбы сработали идеально. Когда я бросил их в толпу, взрывы заставили всю охрану и полицию побежать в ту сторону. Было достаточно просто вырубить Брайар и ускользнуть.
Брайар дергается во сне, и широкая улыбка расплывается по моему лицу. Она просыпается. Я так взволнован тем, что наконец-то смогу поговорить с ней. Я мечтал именно об этом моменте в течение многих лет.
Она снова дергается, на этот раз сильнее, а затем стонет. Я медленно встаю.
— Ангел? Ты проснулась?
Она снова стонет, а затем начинает ужасно задыхаться.
Я бросаюсь к ней, чтобы помочь, когда она сгибается пополам, переваливаясь через край дивана. Ничего не выходит из неё, но она выглядит ужасно. Её лицо белое как мел и потное.
У меня болит в груди.
— Ох, ангел. Мне жаль. Это из-за анестезии, да? — Я сажусь на диван рядом с ней и кладу руку ей на спину. На обнаженную спину. Она вздрагивает и кашляет. — Мне жаль, — говорю я снова. — Я опробовал наркотики на себе, чтобы убедиться, что они не заставят тебя чувствовать себя слишком плохо. Но я предполагаю, что ты реагируешь на них по-другому.
Она тяжело вздыхает, затем протягивает руку, чтобы слабо схватить меня за руку. Мое сердце останавливается. Пытаясь дышать, я сжимаю ее пальцы.
— У меня так кружится голова, — бормочет она. — Кент…
Я хмурюсь. Кент? Это что, имя? Или она просто бредит?
Она прижимается ко мне, хныча.
— Я не чувствую… я… помоги мне…
— Я здесь, любимая, — бормочу я, проводя рукой по её спине. Её кожа похожа на атлас, но теплая и живая под кончиками моих пальцев. — Я здесь. Теперь ты в безопасности.
Она качает головой и снова задыхается. Я отпускаю её, бросаюсь искать мусорное ведро и ставлю его перед ней как раз в тот момент, когда её начинает тошнить. Это продолжается в течение долгого времени. Думаю, что, возможно, смачивать хлороформом кляп было плохой идеей.
— Мне так жаль, — бормочу я снова и снова. — Очень, очень жаль. Бедняжка. Скоро ты почувствуешь себя лучше. — Я чувствую себя ужасно. Я совсем не так хотел, чтобы мы встретились. Я никогда не хотел причинять ей боль. Но, правда, откуда мне было знать, что у неё будет плохая реакция на хлороформ?
В конце концов, она садится, тяжело опираясь на спинку дивана. Её лицо очень бледное, а глаза затуманены. Она несколько раз усиленно моргает, пытаясь сфокусироваться на мне.
— X? — говорит она медленно.
Я улыбаюсь.
— Привет, детка. Пожалуйста, зови меня Дэниел.
Она ничего не говорит. Беспокойство просыпается во мне. Может, она предпочитает «X»? Полагаю, что это более сексуально и таинственно, чем Дэниел. — Или «X» тоже подойдет, — быстро говорю я ей. — Всё, что ты захочешь, любимая.
Её глаза осматривают комнату. Затем она опускает взгляд на свои руки.
— Развяжи меня, — хрипит она.
Я похлопываю её по руке.
— Пока нет, любимая. Сначала я хочу убедиться, что к тебе вернулись все твои силы. Ты всё ещё немного под воздействием вещества. Ты можешь совершить что-нибудь опрометчивое.
Она смотрит на меня, тяжело дыша. Интересно, поняла ли она всё, что я только что сказал.
— Можно мне почистить зубы? — шепчет она в конце концов.
Я оживляюсь.
— Конечно! — Я бегу в ванную, беру сияющую розовую зубную щетку, которую положил рядом со своей синей, и добавляю сверху зубной пасты. Обычно я беру только дешевые марки, но для неё я купил специальную отбеливающую штуку, самую дорогую из тех, что было в магазине. Я беру чашку, чтобы она могла сплюнуть и возвращаюсь к ней. Она сидит, привалившись к подлокотнику дивана, её глаза остекленели.
— Это твой любимый цвет, — показываю я ей. — Розовый! — Я снова опускаюсь на колени рядом с ней. — Ну же, давай, ангел. Позволь мне помочь тебе.
Она пытается отодвинуться, но я хватаю её за голову, чтобы удержать на месте, и чищу ей зубы. Я никогда раньше не чистил никому зубы. Она всё это время яростно смотрит на меня. Когда я заканчиваю, то даю ей чашку, чтобы она сплюнула в неё.
— Вот. Сейчас ты, должно быть, чувствуешь себя лучше, верно?
На мгновение она замирает, её глаза прикованы к моему лицу, каждый мускул в её теле дрожит.
Затем она поразительно быстро выпрямляется и летит к входной двери. Я ругаюсь, бросаясь за ней, пока она колотит по толстой металлической панели, её руки шарят повсюду в поисках ручки. Это бесполезно. Она не смогла бы выбраться из этой комнаты, даже будь у неё кувалда. Я обхватываю её руками и начинаю тащить прочь от двери. Она в хорошей форме, но всё ещё слаба из-за наркотика. Я поднимаю её прямо с пола и несу обратно на диван. Она извивается в моих
