Как и возможность хорошенько так напиться, снимая стресс. Говорят, в «Мяте» неплохой бар. Не чета «Максимусу», но всё же, есть шанс, что окончание дня будет чуть лучше, чем его начало. Есть же, м?
Ночной клуб «Мята» располагался в западной части города. Небольшое, двухэтажное здание, из хрома, металла и яркого неона выгодно оттеняло сухие офисные центры. И нехило притягивало молодёжь с ближайших кварталов. Здесь хай-тек дивно сочетался с вычурным викторианским стилем. Если честно, попав сюда в первый раз, Лектор с огромным трудом удержался от соблазна поинтересоваться, что курил дизайнер.
Первые пять минут держался. Потом всё-таки не выдержал, спросил. И сам не заметил, как оказался персоной нон-грата. Как оказалось, владелец «Мяты» лично разрабатывал концепцию, придумывал дизайн и отвалил нехилое количество бабок новомодному специалисту. Как хорошо, что вот уже полгода он — бывший владелец.
Новый, Климов Валерий Леонидович, банде байкеров импонировал гораздо больше. Тридцать пять лет, отличная деловая хватка и акульи повадки. Собственный кодекс чести, прозвище Князь и некоторый ореол таинственности, вкупе с криминальным прошлым.
В общем, крайне интересный человек. С тягой к мощным, спортивным мотоциклам и классической музыке. Наверное, поэтому общаться нормально ему удавалось только с Лектором. Если речь, конечно, шла не о байках или предстоящей, грандиозной пьянке.
— Алексей? — вскинув бровь, высокий, темноволосый мужчина, в элегантном классическом костюме-тройке, оторвался от изучения бумаг и вопросительно вскинул бровь. — Я думал, мне опять придётся водить кружевные хороводы с вашим администратором. Иногда так и тянет её чем-нибудь припугнуть или впечатлить…
— Верещагин не оценит, — хмыкнув, Алексей пожал протянутую руку и уселся в одно из кресел для посетителей. Протянув Валерию папку с бумагами, он глянул на часы и вздохнул, отметив, что замотавшись по городу не заметил, как наступил вечер.
— Это да, — широко улыбнувшись, Климов бегло просмотрел привезённые ему документы и цокнул языком. — Но искушение порою просто непреодолимо. И всё же… Тебя-то каким ветром занесло в курьеры? Бумаги вполне могли подождать пару дней.
— Захотелось развеяться, — неопределённо пожав плечами, Лектор криво улыбнулся.
— Ну… — тут Климов чему-то довольно улыбнулся и потянулся к стоявшей на столе бутылке. — Это я могу понять. Виски?
— Благодарю, — проследив за тем, как тёмная, насыщенного янтарного оттенка жидкость наполнила бокал наполовину, Ярмолин взял его и сделал небольшой глоток. Чувствуя. Как постепенно начинает отступать сковывавшее его весь день напряжение.
Правда, не до конца. Но это уже не проблема.
— Хреновый день? — Климов посмотрел на часы, откинувшись на спинку стула и цепко глядя на своего гостя.
Слишком цепко. Как потенциального соперника, не меньше. Но Алексей на это только фыркнул, лукаво сощурившись. Некоторые привычки трудно перебороть, а некоторые и вовсе не возможно. И хотя умом оба понимали, что делить им нечего…
Князь продолжал цепко следить за байкером, а байкер принимать это как факт. Не больше и не меньше. Друзьями они так и не стали, но хорошие приятельские отношения завести смогли. Чем и пользовались, время от времени.
— Как насчёт небольшого развлечения? — вопрос прозвучал внезапно и Лектор чуть не подавился очередным глотком виски. Но проглотив его, вопросительно посмотрел на усмехающегося Князя. Тот махнул рукой в сторону небольшого балкона, присоединённого к его кабинету. И, не дожидаясь ответной реакции, направился туда, прихватив бутылку.
Ярмолину ничего не оставалось, как последовать за ним. Ухватив свой бокал с выпивкой, и не задавая лишних вопросов. Лишь недоумённо пожав плечами, оказавшись в полумраке, расцвеченном яркими огнями софитов на сцене. Звучавший до этого момента микс вдруг умолк, сменившись первыми тонкими, почти жалобными звуками скрипки. Оттенённой низким голосом контрабаса, печальной мелодией виолончели и страстными ритмами самого настоящего танго.
Танго Дьявола, так, кажется, пел голос солистки?
Ободряюще хлопнув его по плечу, Князь кивнул в сторону сцены. И Ярмолин как зачарованный перевёл взгляд на танцоров, рисующих телами и движениями свой особый, пленительный рисунок страсти. Чтобы тут же забыть обо всём, что происходило. Потому что…
— Нет, — непослушно, беззвучно прошептали губы. Пальцы сжали перила так, что побелели костяшки. А взгляд продолжал следовать за знакомым, до последнего изгиба телом.
Родным и любимым. Изученным до последнего шрама, последней родинке на светлой коже. Таким чужим и отрешённым, пугающе неизвестным в разноцветных лучах прожекторов. Чувственным, свободным, открытым и доступным. Всем. И сразу.
Сердце билось тяжело и глухом. Разгоняя застывшую в жилах кровь, с трудом заставляя делать новый, судорожный вздох. А в голове всё перемешалось, спуталось, разрыва, казалось бы, такую закрытую ото всех душу на кусочки. Сплетая воедино, оживляя кошмары собственного прошлого.
Остервенелый, истеричный крик по ночам. Психолог, разводящий руками. С таким трудом выстроенное хрупкое доверие и страх толпы, дикая паника в глазах собственной матери. И Совушка, его вечно сонливая Совушка. Под десятком, сотней взглядов. Под прицелом чужих желаний, противопоставить которым нечего. Танцующая и улыбающаяся так, что нельзя было не улыбнуться в ответ.
Нельзя.
Зажмурившись, он с силой вцепился в перила, отчаянно желая как в детстве открыть глаза и осознать, что этого не было. И не будет. Не будет страха, не будет горечи, не будет разочарований. Не будет этого ничего. Только вечно опаздывающая студентка, острая на язык и такая своя.
Не повторяющая чужих ошибок, не загоняющая себя в ловушку танцовщица. Нет.
Музыка всё играла, набирая обороты. Толпа одобрительно гудела внизу, улюлюкая и аплодируя. Скрипка звенела под потолком, сплетаясь с виолончелью и низко гудевшим контрабасом. Отдаваясь гулкими ударами куда-то под дых, каждый раз, как партнёр обнимал его девушку, прижимал к себе крепче, чем надо бы. Ломай хрупкий лёд выдержки и самообладания, с каждым мгновением, с каждым движением становившийся всё тоньше и тоньше.
Вместе с ним в душе воцарялась пространная апатия и пугающая пустота. И стоило мелодии остановиться, а танцорам замереть под последний, самый бурный аккорд, как байкер залпом допил свой бокал с виски. Наверное, стоило спуститься вниз, стащить её со сцены и в лучших традициях всей банды утащить её на плече. Наверное, стоило подождать её после выступление и обо всём поговорить. Здесь, сразу. Не отходя, так сказать, от кассы.
Наверное, да. Вот только Ярмолин чётко осознавал, что если он сейчас спустится туда — быть беде. Мягко говоря. Поэтому он, молча, развернулся и отмахнулся от вопросов хозяина заведение. Стремительно пройдя в сторону выхода и только на парковке сумев глубоко вдохнуть. Старательно закрывая глаза на всё и сразу. Не желая ни видеть, ни слышать, ни осознавать.
