Даже если она и шпионка, она никогда не предаст Камерон-Холл.
Он должен это знать.
— Иди в постель, Аманда. Ночь еще не кончилась, — позвал он.
Она медленно подошла к кровати. Присев со своей стороны, по-прежнему кутаясь в простыню, она засмотрелась, как лунный свет играет на его плечах и груди. Эрик посмуглел еще больше, стал мускулистее.
Вот он вытянулся рядом с ней, и, несмотря на свою злость, Аманде захотелось дотронуться до него. Но она не хотела делать первый шаг.
Ей и не пришлось.
Он издал неопределенный возглас и потянулся к ней. Негромко вскрикнув, Аманда позволила закатному огню своих волос накрыть его тело, а потом легонько коснулась его груди, сосков, горла. Эрик крепко прижал ее к себе, перевернул на спину, и они слились в бурном любовном порыве, словно подхлестываемые ураганом. Может, так оно и было.
Время стало их врагом. Его оставалось все меньше и меньше. За долгие месяцы между его приездами они стали словно чужими и в этом вихре пытались снова обрести друг друга.
Но даже когда они лежали, опустошенные и умиротворенные, Эрик по-прежнему наблюдал за ней. Его ладонь медленно гладила ее по плечу, и он смотрел на нее пристально, отстраненно.
— Лорд Данмор очень опасен, — произнес он наконец. — Кое-кто боится, что он высадится в Маунт-Вернене и похитит Марту Вашингтон.
— Да нет, он не посмеет! — пробормотала она и почувствовала, как он пожал плечами в темноте.
— Я боюсь, что он может заявиться сюда.
— Из-за оружия?
На какое-то мгновение Эрик запнулся.
— Но губернатор ничего не знает об оружии, любимая.
Она перевернулась, чтобы видеть его лицо.
— Я никогда не предам этот дом, Эрик, никогда!
— Но кто же тогда Принцесса? — спросил он прямо.
Она покачала головой, глядя в сторону.
— Я никогда не предам Камерон-Холл, — пообещала она.
— Молитесь, леди, чтобы так и было, — прошептал он, прижимая ее к себе теснее.
Она ничего не ответила, наслаждаясь теплом его тела, но этого было недостаточно. Аманда поежилась, ей было страшно. Он уехал, и его не было так долго. Дни складывались в недели, потом в месяцы.
— Ты дрожишь, — заметил он.
— От холода.
— Я ведь держу тебя.
— Но ты уедешь, — удрученно сказала Она.
Аманда не могла видеть в темноте его глаза. Он смотрел на нее и почти готов был сказать о всей глубине своих чувств. Он так сильно любил ее. Ее красоту, ее огонь. Ему так нравилось, как она отдавалась ему: так естественно, так покорно. Она предавалась любви со страстью, и глаза ее при этом были прекрасны. Но все же…
Они могли быть глазами обманщицы.
Она знала теперь очень многое. Она знала об оружии и боеприпасах, спрятанных в доках. Если она предаст их теперь…
Господи, пусть она не сделает этого, думал он с мукой.
Глава 14
Нью-Йорк
Май 1776 года
Она не предала бы его! Господи, надо же было быть таким идиотом!
Так думал Эрик Камерон два месяца спустя, сидя в большой белой парусиновой палатке Вашингтона в Нью-Йорке и глядя на своего старого друга. Генерал только что закончил писать приказы о перебазировании корабля дальше к югу. Его старому другу и партнеру сэру Томасу, а сейчас полковнику сэру Томасу, удалось увести их корабль «Родная земля» из Бостона.
— Самое главное, — сказал ему Вашингтон, . — что конгресс дал разрешение на каперство. Любой урон, который ты сможешь нанести на море неприятелю, будет только приветствоваться.
Был конец мая. Все предыдущие недели они провели, окапываясь и роя траншеи, чтобы отбить ожидавшееся наступление на Нью-Йорк.
Для колонистов настали тяжелые времена. И вот в разгар этих событий Эрик сидел подле Вашингтона и слушал перехваченное шпионское донесение лорду Данмору о том, что в Камерон-Холле хранятся оружие и порох. Пришла также срочная депеша от генерала Льюиса, возглавлявшего ополчение Виргинии, с просьбой к Эрику прибыть как можно скорее, чтобы попытаться дать отпор ожидаемому нападению с моря.
У Эрика мерзли руки. Несмотря на почти летнюю жару, он чувствовал себя так, словно чьи-то ледяные пальцы в дьявольской пляске бегают по его спине. Он и так дал понять Аманде, что разрешает все сомнения в ее пользу. Он уже познал ее обман, но поверил ее клятвам.
Он никогда не был дураком. Чем сильнее были его чувства, тем большим казалось предательство. Грезя о проведенных с ней вместе ночах, он невольно мучил себя воспоминаниями о струящихся по его обнаженному телу волосах, ее глазах, блестящих, как изумрудное море, мечтал о ее глубоком и громком дыхании в его объятиях, о ее запахе, сладко дурманящем даже во сне.
Они были одни с Вашингтоном. Генерал с грустью посмотрел на своего друга и, достав откуда-то бутылку виски, предложил глоток Эрику.
— Последний раз ты был дома в конце марта?
Эрик кивнул в знак согласия. Он протянул генералу перехваченное донесение, подписанное «Принцесса», и грязно выругался.
— Не слишком ли поспешно ты ее осуждаешь? — предостерег его Вашингтон.
Эрик покачал головой. Его следующие слова были грубыми, холодными и безжалостными, он сам это почувствовал:
— Генерал, я, наоборот, слишком долго тянул, и это промедление может дорого обойтись нам всем, Эрик встал, одним глотком допил остатки виски и резко отдал честь.
— С вашего разрешения, я поплыву на юг.
— Каковы твои планы?
— Бить Данмора, Стирлинга и Тэрритона!
Вашингтон встал, протянув Другу руку на прощание:
— Будь осторожнее, Эрик. Боюсь, что тебя ожидает худшее. Здесь наступления пока не предвидится, а вот Данмор уже бороздит воды Виргинии. Эрик, не знаю, как тебе сказать, но ты можешь найти свой дом разрушенным, сожженным дотла.
— Вполне возможно.
— А твоя жена…
— Клянусь, она от меня не уйдет!
— Эрик!..
— Я знаю, что она опасна. Я доберусь до нее. Я хочу отправить ее во Францию под надежной охраной.
Вашингтон пожал ему руку:
— Может статься, что она невиновна.
— Вы единственный все время предупреждаете меня о возможности ошибки. Но все доказательства прямо указывают на нее.
— Может, да. А может, и нет. Может, она заслуживает справедливого суда.
Эрик стоял, готовый уйти, горя нетерпением отплыть.
— Сэр, я уже свершил справедливый суд, — твердо сказал он.
