предпочитают жить под мостами или в пещерах по соседству с летучими мышами и землеройками, но раз такой роскоши здесь не сыскать, сойдёт и простая каменная башня. Особенно если её обустроить по вкусу хозяина. Почти всё пространство комнаты занимал кособокий стол и пеньки, служившие табуретками. Окон не было. Густой мрак рассеивали огоньки жирных свечей в подсвечнике из козлиных рогов и маленький очаг, неспособный просушить стены от плесени. Дивно, почти как у нас дома!
Я уже была здесь на днях, поэтому не стала разглядывать интерьеры и сразу подошла к столу, за которым дружеской компанией расположились Иррог, Майло и Марлена. Они пили чай из тяжеленных металлических кружек с таким спокойствием, будто это не за нами гоняется вся Академия.
— Ощо визитёры в обители зрют очи моя! Какой благий день, — тролль звучно хлопнул в ладоши.
— Хао, приятель.
— Где вас ноги носили? — напустился Майло. — Мы тут, блин, волновались.
— Дай сперва отдышаться.
Пить хотелось зверски. Я отняла у Халявщика кружку и сделала большой глоток. Горло тут же обожгло отнюдь не кипятком. Щедрый привратник налил гостю крепкую имбирную водку, приготовленную по традиционным рецептам его народа. Майло, как вижу, не стал отказываться. Надеюсь только вечно голодный недооборотень не угощался печеньем! Для его же блага.
— Мы убегали, — коротко ответил Лёва хриплым голосом. — «Драпали, как перепуганные крысы», — уточнило его альтер-эго.
Майло озадаченно прищурился, разглядев в полумраке цвета нашей формы.
— На кой вы раздели алхимиков?
— Это его идея, — я указала на Ингрэя. — Долго объяснять, а ещё некогда. Где зеркало? Куда вы его спрятали?
— Вон оно, — друг ткнул большим пальцем на стену. Там, среди картин, соревнующихся в изяществе с наскальными рисунками первобытных неандертальцев, висело небольшое круглое зеркало в тяжёлой раме из червлёного серебра.
Вот он какой, великий и пресловутый артефакт! Никаких сомнений в его сущности не возникло ни на секунду. Пускай вид невзрачный, стекло мутное, а рама вся поцарапанная — истинной мощи не нужна блестящая этикетка. Передо мной настоящее сосредоточение силы Света.
Я подошла к зеркалу, испытывая чувство глубокого благоговения и беспричинной тревоги в центре груди. Часть меня тут же пожелала разбить его; пришлось сделать шаг назад, чтобы не поддаться соблазну.
Заметив мой интерес, Иррог засветился улыбкой во все сорок восемь зубов:
— Дар сие.
— Мы решили оставить зеркало здесь, — пояснил Майло. Забрав свою кружку обратно, он в два глотка допил оставшуюся имбирную водку.
— Благодарствую вам, отроцы! Вы еко ведати, оти аз любити ветшие утвари, аки сие зерцало.
Я улыбнулась в ответ:
— Береги его. Сие зерцало... тьфу, это зеркало создано лучшими мастерами из Подгорного Дворца в те счастливые времена, когда он ещё стоял на земле.
Глаза привратника расширились в сакральном благоговении, и я внутренне похвалила себя за удачную маленькую ложь. Эволюция, время и история обошлись с троллями сурово — их каменная раса была практически полностью уничтожена. Даже не сомневаюсь, что реликвию своего несчастного народа Иррог сохранит в полной тайне и неприкосновенности.
— Добре, — тролль растроганно склонился.
— Время, — напомнил Ингрэй. — Нейл и Райан не смогут отвлечь всех, тем более не профессоров. Скоро у ворот будет вся Академия. Ректор прекрасно знает, что вы попытаетесь сбежать из замка.
— Пора сматываться, — я согласно кивнула.
— Хорошо, что здесь держат Кат Ши, а не адских гончих, — едва слышно пробормотал Лёва, прежде чем выйти за дверь.
После мрака башни вновь выглянувшее солнце на секунду ослепило. Никогда бы не подумала, что буду скучать по его обжигающе раздражающим лучам ещё до того, как вернусь в Резервацию.
Иррог подошёл к резным воротам и загремел ключами, отпирая замок. Почувствовав руку начальника, защитные заклятия сразу же расползлись в стороны.
— Вас троих аз отпущати из кулуаров Академии, а этих два нет, — тролль указал на Марлену с Ингрэем. — Они не други Иррога. Инако ректор Ливси хулить будет.
Ох, милый, надеюсь, твоей каменной голове хватит ума не болтать о своей роли в нашем побеге. Особенно, если не будут спрашивать...
Вот и всё. Наша одиссея в стан врага подошла к концу. Концу, к слову, бесславному. Теперь можно забыть о всякой благосклонности родителей на веки вечные. Вместо гордости мы принесём им позор. Отныне именно мы самые бездарные тёмные за всю историю Резервации. За всю историю тёмных! За всю историю бездарности!
— Вы ведь вернётесь, правда? — глаза Марлены заволокли слёзы, она закусила губу, чтобы не расплакаться. Майло подошёл к ней и крепко обнял.
— Не знаю, — честно сознался он, но продолжать не стал. Наше будущее неопределенно настолько, что до завтра мы можем вообще не дожить.
На лице Ингрэя не было и тени его вечной улыбки зазнавшегося по всем фронтам парня.
— Не хочу тебя отпускать, — сказал он, заключая моё лицо в ладони. — Вот увидишь, мы ещё встретимся. Обещаю.
Мне бы такую уверенность! В ответ я прикоснулась к его губам лёгким поцелуем, в который вложила любовь, нежность и безмерную тоску. В душе скреблись химеры. Оказывается, загадочная магия светлых способна не только привнести смысл в жизнь, но так же оставить бесконечную пустоту, словно из груди вырвали кусок души.
— Точно?
— Мои обещания имеют привычку исполняться.
— Извините за беспокойство, — Лёва бесцеремонно встрял в драматизм момента, — но за нами вся Академия гонится. Может, поспешите? «Полностью согласен! Ещё немного и меня стошнит котятками от зрелища ваших нежностей».
Последний раз взглянув на дорогих сердцу людей и помахав рукой троллю, мы втроём выскочили в открытые ворота и помчались к деревне так быстро, насколько могли. Финишная прямая! Если боги на нашей стороне, к концу этого часа мы уже будем дома.
При дневном свете деревня узнавалась с трудом. Спасибо маячковой руне, зовущей к себе как магнит железную стружку, иначе бы искали дом с нашими припрятанными шмотками до ночи. Погони не слышно, но расслабляться не стоит. Ливси обязательно вычислит, куда мы направились, и хорошо бы к тому времени уже убраться в Резервацию. Очищающий костёр со счетов лучше не списывать.
Наши родные вещи никто не тронул — ни бродяги, ни мыши. Они лежали на том же месте, лишь слегка припорошенные пылью и мелким мусором, нанесённым ветром. Потратив несколько драгоценных минут, мы скинули форму Академии и переоделись в чёрные балахоны. Нельзя вернуться домой
