Правда, стоит кое-чем озаботиться…
— Есть одна загвоздка… — деликатно начинаю я, пытаясь подобрать слова, но отяжелевшая область солнечного сплетения настаивает на прямолинейности. — Стоит ведь предохраняться…
— Уверяю, болезни обошли меня стороной. Знаю, что и тебя тоже, — Альваро проговаривает это, целуя меня в подбородок и чуть прикусывая его, вбирая мой судорожный вздох в себя.
— Хорошо, но тогда я должна предупредить, что не пью сейчас противозачаточные…
— В нашем случае они и не нужны.
Я несколько раз моргаю, не в силах выстоять под его поцелуями и руками, и понимаю, что сознание даже не пытается проанализировать сказанное. Хотя ведь это важно…
— Почему? — всё равно неслышно спрашиваю.
— Природа изначально всё решила за меня.
Но ни Альваро, ни я не продолжаем разговор — надоели, слишком много их было, как и того, что мешало сносящему крышу вожделению. Потом. Позже. Всё потом… Молчанием принимаю его ответ, проводя ладонями по границе льняных штанов.
Он же — по моим плечам, сбрасывая широкие лямки платья вниз, затем оглаживает каждую линию ключицы, любуясь: такое целомудренное касание по сравнению с тем, что Альваро вытворял в столовой, каким-то образом моментально запускает реакцию и рябь по всей руке вниз, словно приложили пламя к бензиновой дорожке, аккуратно разлитой в каждой вене. Запускает и вынуждает глотку сжаться: я вскидываю взгляд на грубоватое лицо и желаю снова провести языком по губам и узнать, так же ли ещё раз пересохло у Альваро во рту, как у меня тогда на ужине. И дело ведь уже не в пост-эффекте вина…
Но он опережает меня. Даже сейчас Альваро забирает мое желание, превратив его в своё, тут же исполняя, пока я ещё зачем-то медлю: мой рот податливо приоткрывается навстречу его, сдаётся под новым натиском, подставляя язык для объятия с его языком. И поцелуй моментально становится слишком горячим и нетерпеливым — я знаю, что буду помнить все и каждый из них.
Моя тьма, моё безумие.
Крупные ладони сжимают талию, и всё тело будто превращается в сплошной индикатор чувствительности — я ощущаю кожей каждый грамм тепла от стискивающих меня пальцев. Разум полностью отключает контроль, отодвинув рассудительность куда-то очень далеко, и мои руки в ответ обвивают торс Альваро.
В голове вновь мигает диссонанс: то, каким я привыкла видеть его, и то, как сумасшедше прекрасно он целовался, не сочеталось друг с другом и не сочеталось бы ни в одной из параллельных вселенных, если те существуют. Меня ласкает и касается другой мужчина. Другие руки.
Жаждущий: это заметно по ненасытным поцелуям, пытающимся поработить меня и склонить.
Напористый: это чувствуется в сдавливающих объятиях и нажимах пальцев на мою кожу.
Чувственный: это видно по замедляющимся движениям, растягивающим каждый миг соприкосновения наших тел.
Не запоминаю момент, когда вся одежда сброшена. К чёрту её. Два шага, и я оказываюсь придавленной его телом к прохладным простыням. Нежелающая протестовать, неспособная отказаться от нового сумасшедшего поцелуя. Дьявольский парфюм пленит обоняние, приказывая повиноваться лишь ему, а то моментально предательски бросает красную тряпку возбуждению: оно долбит по низу живота, тянет его так сладостно, почти болезненно, до свёрнутого в наэлектризованную петлю желания чувствовать Альваро в себе полностью. Но пока остаётся ворошить ткань вокруг.
Впиваюсь зубами в собственную губу, когда он обхватывает ртом мой сосок, рисуя по нему языком узоры, а ладонь терзает второй, потягивая и щипая. Всё-таки вырывая из моих связок долгожданный стон, в который вкладываю всю себя. И Альваро тут же затыкает мой рот ещё одним поцелуем, будто вылизывая эти звуки, оставив уже обе ладони на груди.
Он — восхитительный дирижёр, управляющий мною так, будто знает все возможные реакции наперёд. Его руки блуждают по телу в резонанс с ритмом поцелуя: когда наши губы и языки замедляются, пальцы же впиваются в разные участки со звериной страстью, и ровно наоборот. Эти дикие высоковольтные скачки вынуждают меня моментально потерять голову. Его покрытая испариной кожа колет кончики моих пальцев: банально, но испанская кровь, кажется, делает своё дело — тело Альваро, почти в каждом дюйме прижатое к моему, словно горит, а мне хочется знать, что это из-за меня.
Я обхватываю сильную шею ладонями, чуть проходясь ногтями, и сползаю дальше на грудь. И в этот момент Альваро прекращает поцелуй, обведя кончиком языка мои губы так, что новая волна возбуждения накатывает неимоверной волной, вынуждая пальцы на ногах поджаться. Он сразу чувствует это, а может и видит по моему сбитому дыханию и чуть приподнятыми в молящем ожидании бровям, а дальше… Более не медлит.
Приподнимается надо мной, и я сама синхронно с этим развожу ноги. Короткое мгновение прикосновения горячей головки члена к ноющему клитору, плавное скольжение по полностью мокрым складкам ниже, и — рывок. Резкий, но с такой глубиной, что заставляет задохнуться.
— Да!.. — восклицаю с надрывом, сродни освобождению.
Закатываю глаза и прикрываю веки, чтобы отдать все частицы себя ощущению, но успеваю увидеть, как зрачки Альваро поглощаются самой тёмной из возможных похотью и наслаждением. Теперь я слышу только хриплое дыхание, выдающее его с головой, и колотящийся звук собственного сердца в ушах, когда Альваро выходит не на всю длину и снова проникает в меня.
— Я хочу ещё один твой стон…
Толкнувшись ещё раз, он удерживает моё лицо, не позволяя сомкнуться рту. Другой рукой упирается рядом с моими разметавшимися волосами, пока я бесконтрольно глажу его тело над собой. Слишком развратно ведёт большим пальцем по мои увлажнившимся от слюны губам.
Два или три, я не в силах считать, последовавших рывка выходят такими стремительными и точечными, что и вправду невозможно сдержать протяжных стонов. Я расслабленно приподнимаюсь навстречу, желая, чтобы единение не кончалось. Боже…
— Ещё, — с нежностью шепчет Альваро, двигаясь чуть медленнее и снова глубже, и даже сквозь укус собственной руки я всё равно повторяюсь в звуке, который так ему нужен. Который доказывает подбирающееся ко мне всё ближе удовольствие.
Меняющийся ритм наших соприкасающихся тел доводит до иступления, и я настолько поглощена процессом, что не возражаю, когда Альваро, чуть надавливая на мою талию и не выходя из меня, вынуждает повернуться на бок. Он подстраивается снова, упираясь коленями в постель.
— Моя разбитая на осколки Джейн… Ещё…
Его ладонь оглаживает линию ягодиц, которые я неконтролируемо выпячиваю ещё больше, и в момент особенно сильного рывка внутрь Альваро оттягивает её, отпускает и легонько шлёпает. На всю глубину вонзается членом ещё. Снова. И снова.
И...
Моё тело прокалывают сотни кинжалов, которые полётом несутся к низу живота, грозясь распороть его пульсирующим оргазмом. Я со всей дури жмусь к Альваро, как-то выгибаясь в неудобной боковой позе, чувствуя такую лихорадочную дрожь, что остервенело цепляюсь за его шею снова, наверняка больно впиваясь ногтями. Но его это никак не беспокоит и не злит, а наоборот — приводит к глубокому поцелую-засосу под моим ухом в ответ на трясущееся от эйфории полуобъятие.
