нужный напиток. Пробудим их дар, — произнес свои мысли, которые долго обдумывал одинокими ночами. Просто до битвы об этом было бесполезно говорить.
— А как мы это сделаем? Ведь они рассыплются или не подпускают к себе? — спросил кто-то.
— На этот случай у меня есть это, — сказал громко и показал серповидный нож. — Так как? Вы со мной?
— Да, — в один голос ответили все стражи.
Глава 54
И вот мы шли в Забытые земли. Туда, куда уходили все изгои. С ведьмой решили разобраться, когда вернемся со своими. Эти твари наверняка попрятались после поражения, так что тоже могло занять непонятное время.
Идти вместе оказалось совершенно по-другому: сидя вечерами у костра мы делились историями, победами и впечатлениями. Но некоторые были с нами только до хребта, провожая. Их срок служения еще не закончился. Мне пришлось рассказать о Ругле друзьям, но бораг все равно предпочитал прятаться в сторонке, нервничая от такого количества незнакомых стражей.
Наконец перед нами показались равнины и пески. Вдали начиналась пустыня Забытых земель, где гулял лишь сухой ветер и случайно занесенные туда высохшие растения. И теперь, смотря на этот безжизненный пейзаж, поняли в полной мере, откуда такое название. Никто по своей воле сюда не пойдет……
— Вот и дошли, — вздохнул тихо. — Все уверены, что готовы на такой риск и пойти против наших правил?
— Да, — в один голос ответили все стражи.
Тогда троих оставили стеречь лагерь и подготовиться к продолжению нашего похода, а остальные пустились в неизвестное. Кто знал, что ждет нас там и когда последний раз тут был хоть кто-то? Мы даже не были уверены, что найдем изгоев живыми.
Руглу приказал остаться и ждать, а тот провожал тоскливым взглядом из чащи.
И вот пересекли границу, которая неожиданно оказалась не просто названием. Когда проходили ее, то было ощущение, словно оказались в чем-то вязком, липнущем к телу, удерживающем тут. А выйдя за невидимым барьером, судорожно выдохнули одновременно от облегчения и обжигающего воздуха. Тут оказалось так жарко, что было тяжело дышать — сухой воздух жег легкие, а глазу не за что было уцепиться. До горизонта уходила слепящая пустыня.
— И сюда мы отсылали изгоев? — выдохнула Лира, идя целый день по песку, в котором увязали ноги. Она с ужасом смотрела вокруг, понимая, что именно это было суждено и ей, если бы поступила, как должна была. До того, как узнала правду о своем даре. А мы не могли с ней не согласиться.
Я шел рядом с ней и сестрой, пытаясь помочь обеим девушкам, но ни одна не позволила. Любимая до сих пор была уверена, что мы не можем быть вместе, потому что ее не примут стражи. Она всеми силами пыталась заставить меня отказаться от желания тоже стать изгоем и последовать за ней. Тем более увидев место изгнания…
«И вот мы идем вместе по этим землям, но совершенно не собираясь оставаться здесь… Или все же придется?», — подумал со странным чувством.
Лира же была упряма как настоящая варга. Это животное могло даже не есть сутками и умереть от голода, даже если плод лежал рядом. Никто не знал настоящую причину, но об упрямстве этого пушистого и небольшого зверька ходило множество смешных и грустных историй. Кто знает, почему те были такими? Но уговорить их было невозможно.
Мы шли третий день, мучаясь жарой и жаждой, как вдруг вдалеке показались низкие, кривые постройки. Даже скорее лачуги, словно сделанные впопыхах. Они лепились друг к дружке и были из песка, грязи и даже не хотелось думать, чего еще. Как в этом жить, просто не представлял. Вдруг из одного из строений стали выходить люди разных возрастов в старых одеждах. Но по мере нашего приближения, вдруг стали прятаться обратно. Это было странно.
— Они не хотят нас подвести, чтобы не сделать изгоями, — тихо, словно в ужасе сказала Лира, — и я их понимаю.
— Не говори ерунду. Мы же пришли их спасти, — сказал удивленно
— Но они этого не знают. И ты не представляешь, что чувствуешь, когда тебя вмиг забывают. Тот позор. Ту боль. Страх неопределенности.
Мне так хотелось ее обнять в этот момент, но не решился, зная, как нервно Лира воспринимает каждое мое прикосновение. Тогда уверенно вошел в первый попавшийся дом и увидел там женщину. Ей было около шестидесяти или меньше, тут сложно было понять. Но ее лицо еще хранило былую красоту.
— Стражи? — выдохнула она в шоке, — уходите, прошу вас. Мы изгои. Вы навлечете на себя беду, — говорила она, пытаясь уйти, закрыться, скрыться в одной комнате, где такое было невозможно. Убогость жилища даже по нашим мерками поразила.
— Не надо. Мы пришли за вами. У вас есть дар стража. Просто мы не знали этого, а теперь знаем, — уговаривал ее, но видел в ее глазах лишь боль и отчаяние. — И даже видели тот в действии. Клянусь.
— Не лги, страж, — сухо и строго сказала изгой. — Это невозможно. Ты же видишь мои глаза? Тут не о чем говорить, — зло и с отчаянием говорила она.
— Как вас зовут? — спросил, пытаясь хоть как-то пытаясь наладить общение. Женщина была настроена очень агрессивно и недружелюбно.
— Это не важно. Уходи и не подвергай себя опасности, — неожиданно приказным тоном сказала та.
— Лира, подойди, — позвал я тогда, видя, что никак не удается уговорить. И значит лучше показать.
Девушка робко вошла и осторожно встала рядом. А я произнес:
— Видите, у нее голубые глаза? Это и есть ваш дар. Но он не для ведьм, а для волшебников. Только она может убить злого волшебника.
Женщина ошарашенно и завороженно смотрела, не двигаясь. Словно в оцепенении.
— Это правда? — наконец выдохнула она потрясенно.
— Да, — кинула Лира, — это так и есть
Тогда изгой вдруг подошла ко мне, в ее глазах стояли слезы.
— Ты точно пришел за нами?
— Да, — подтвердил тихо. — и не уйдем без всех изгоев, кто здесь есть. Мы пробудим ваш дар. Все для этого сделаем.
Вдруг она посмотрела пристальней.
— А как тебя зовут, страж?
— Арай.
— А как зовут твою мать?
— Кайри.
Женщина вдруг как-то загадочно и грустно улыбнулась, а потом тихо произнесла:
— Когда я уходила, твоя мама только была беременна. Они хотели так назвать сына. Как же ты вырос. И так похож на отца.
— Глаза папины, — пробормотал растерянно, только сейчас осознав это. Просто цвет другой.
— Я сестра твоего отца. Керлис.
— Моя кто? — тупо переспросил. Теперь та тоска в голосе отца стала понятной.
Тетя лишь улыбнулась в ответ,
