разница?
— В том, что после свадьбы твоей ближайшей наследницей станет твоя жена.
— А за Тину вы не боитесь? — насмешливо поинтересовался Данут.
— За Тину? — удивился гоблин. — А что за нее бояться? Твой дядюшка, человек не бедный, но мой капитал, сам понимаешь, будет побольше, чем у твоего дядьки. А Тина — моя воспитанница. Она всю жизнь живет рядом с опасностью. Я беспокоюсь за тебя. А еще, за будущий союз орков и людей. Если у твоего дядюшки хватит дурости тебя убить — вождь Шумбатар вряд ли станет союзником. А без этого нам не победить норгов.
— И что мне теперь делать?
— Что делать? Для начала отправиться к дядюшке, порадовать семью своим возвращением. Пусть господин Силуд засылает ко мне сватов. Словом — чтобы все, как положено.
— А если, не как положено? — подала голос Тина. — Если мы с Данутом просто пойдем в храм?
— Жрецы Единого Бога объявят вас мужем и женой, — пожал узкими плечами гоблин. — Но в ратушу все равно идти. Иначе, ваш брак не будет признан городом Тангейном, ты не сможешь вступить во владение приданным, а после смерти одного из супругов второй не сможет быть его наследником. А еще надо бы с Инвудасом поговорить.
Данут пробыл в доме гоблина до позднего вечера, остался бы и дольше, но господин Альц—Ром—Гейм был непреклонен. Мол, он и так закрыл глаза на неподобающее поведение молодежи и, сам разрешил охране впустить парня в дом (а Данут—то думал, что он такой молодец!), но не сейчас. Потому, пришлось идти в дом, выделенный делегации.
Инвудас сидел в углу, скорчившись, прижав колени к подбородку. Это был не тот вальяжный толстячок, покрикивающий на младших приказчиков, а смертельно напуганный человек. Кажется, даже в руках у речных пиратов Инвудас так не боялся. Дануту на какой—то момент стало жаль своего бывшего напарника и наставника. Но тут, как нарочно, начал чесаться шрам на спине и заныл позвоночник.
Юноша не думал, что фраза, брошенная гоблином — «поговорить с Инвудасом», будет проведена в жизнь настолько быстро, да еще в таком исполнении. Утром к нему явились охранники ростовщика и сообщили, что «товар доставлен» и требуется осмотр. Что за товар, парень не понял, но пошел следом. (Конечно, можно было бы решить, что охранники перекуплены дядюшкой и ведут его в ловушку, но это было бы чересчур.)
И вот, на тебе... В подвале какой—то развалюхи ему и показали господина Инвудаса.
Не зная, с чего начать разговор, Данут присел рядом. Помолчав, предложил:
— Рассказывай.
— Что рассказывать—то? — огрызнулся старший приказчик, поднимая голову.
Вона! Под глазом Инвудаса багровел приличный синяк, нос разбит. Стало быть, не хотел дядька добром идти.
— Зачем ты меня ножом в спину ткнул, почему нежити на съедение оставил.
— А зачем? — усмехнулся старший приказчик. — Как я понимаю, из этого подвала мне уже не выйти?
— Все будет от тебя зависеть, — хмыкнул Данут.
— От меня? — недоверчиво усмехнулся Инвудас.
— Ну, не от меня же, — пожал Данут плечами, искоса посмотрев на двух мордоворотов, отирающихся поблизости. Надо было спросить, какую задачу поставил им старый гоблин. Только «поговорить», или... Ну, при самом пленнике такие вопросы задавать не стоит. Хотя, вон один из охранников старательно подмигивает. Стало быть, ростовщик не ставил своим телохранителям непременно убивать приказчика. Значит, можно немножко поиграть.
— Я бы тебя просто убил, без разговоров. Зачем мне с тобой разговаривать? С такой сволочью, как ты, не разговоры говорить, а глотку резать. Но, раз ты говорить не хочешь, то извини...
Юноша поднялся, демонстративно отряхнул с задницы пыль и повернулся к выходу.
— Э, погоди, — забеспокоился Инвудас, хватая Данута за ногу.
На помощь Дануту пришли охранники, принявшиеся отдирать приказчика.
— Подождите! Не убивайте! Я все расскажу!
«А кто бы сомневался, что ты расскажешь!», — брезгливо посмотрел Данут на ползающего в его ногах приказчика и кивнул мордоворотам — мол, подождите пока.
— Мне приказали от тебя избавиться, — начал говорить Инвудас. — Сказали — как только удачный момент настанет, тогда щенка и убьешь.
— А тебе что за корысть меня убивать? — прервал страстный монолог Данут.
— Как в чем? Ты племянник, родная кровь хозяина. Захочет господин Силуд — тебя назначит старшим приказчиком. А я, — всхлипнул вдруг Инвудас, — этот Торговый дом с младых ногтей строил. Ты думаешь, мне не обидно? А тут...
— Ну, так что — тут? — поторопил его Данут.
— А тут, такое счастье. Сам хозяин приказал. А потом еще и госпожа Пайонира векшей дала — двести штук! Казистер, сам знаешь, неродной сын Силуда. Вот она и боялась, что муж тебя вместо ее сыночка наследником сделает.
— А зачем Силуду своего племянника убивать?
— Зачем—зачем, — буркнул тот. — Будто сам не знаешь. Силуд боялся, что купчая у тебя. Вещи твои много раз обыскивал, даже рукоятку меча развинчивал.
— А меч мой где?
— Вот он, — послышался голос одного из охранников, а в руки парню легли ножны отцовского меча.
Данут с наслаждением взялся за рукоять, полуобнажив клинок. Инвудас, зараза такая, не догадался даже смазать, не то, что заточить. Вон, на лезвии обнаружилась пара черных точек. Ну да ладно, главное, что отцовский меч вернулся к нему, а в порядок его привести несложно.
— Ты мне вот что скажи, — оживился приказчик, — купчая у тебя, или нет? Я ведь когда тебя убил — ну, думал, что убил, всего тебя обыскал, ничего не нашел.
— У меня, — не стал скрывать Данут. — Плохо дядька мои вещи обыскивал. В самом главном месте не посмотрел.
— Силуд говорил — шкатулка у тебя была, но в ней только безделушки. А в походе у тебя шкатулки не было. Стало быть, шкатулочка—то с секретом, — догадался приказчик. — Эх, я бы на месте хозяина эту шкатулочку по кусочкам разобрал. А ты купчую у девки гоблинской оста...
Затрещина, отвешенная Данутом, заставила приказчика замолчать. Кажется, он даже на несколько секунд лишился сознания, а юноше стало стыдно, что бьет пленного. Видя, что приказчик очухался, парень спросил:
— Ты говорил, что Торговый дом с «младых ногтей» строил. А почему же дядька купчую подписал? Не верю, чтобы у моего отца столько векшей было. Да и зачем Силуду свой торговый дом продавать?
