– Флинн Морфо! – выпалил он.
– Несчастного зовут Флинн Морфо. Ф-Л-И-Н-Н, – отчетливо повторил господин Аяк. – Первая буква «Ф», как в слове «филин» или «фортепиано». О какой услуге он просит? – Он прикрыл трубку ладонью и тихо спросил: – Что ты хочешь, парень? Скажи конкретнее.
В голове Флинна всплыла брошенная Хавьером фраза: «Заставь ее забыть о себе!»
– Память, – ответил он. – Я хочу забрать память Кейти обо мне.
– Частичку памяти одной девушки. Нет, не возлюбленной. – Судья посмотрел на свои ногти, подышал на них и потер о пиджак. – То ли сестра, то ли подруга, откровенно говоря, я и сам не разобрался. Угу. Ясно. Понятно. Будет сделано, шеф! – воскликнул он и бросил трубку.
– Что он решил? – с замиранием сердца спросил Флинн.
– Решил, что ты идиот, но ты ему подходишь. Вот только за услугу придется заплатить. – Господин Аяк протянул раскрытую ладонь.
– Но в мире мертвых нет денег, – опешил Флинн.
– Разве? Проверь карманы, – хитро заулыбался господин Аяк.
Флинн зашарил по карманам и все же нашел одну монету: с бабочкой на одной стороне и черепом на другой.
– Только учти, что эта вещица, – господин Аяк указал на монету, – олицетворяет твою судьбу. Не кажется ли тебе, что плата за такой пустяк, как кусочек воспоминаний, – слишком велика?
– Я бы все отдал ради счастья Кейти, – сказал Флинн и без всяких возражений отдал золотую монету.
Судья прищурил один глаз, оценивающе разглядывая ее, точно проверял, настоящая ли она, а после спрятал в карман. Он высоко задрал руку и стал ощупывать воздух.
– Где же она? Должна была уже прилететь. А! Вот ты где, негодница! Что? Хотела упорхнуть? – Господин Аяк резко сжал ладонь в кулак, будто поймал муху. – Держи.
Судья протянул ему заколку в форме бабочки. Ту самую, которую когда-то сломал Флинн и вложил в холодные руки Кейти.
– И… это все? – с запинкой проговорил Флинн.
– А ты что ожидал? Фанфары, фейерверки, карнавал? Настоящие чудеса всегда происходят тихо и незаметно, поверь мне, старику.
– Ну ты и дурак! Раньше я сомневался, но теперь уверен: ты полный кретин! Как ты мог расплатиться своей судьбой? – лютовал Тайло.
– А ты бы на моем месте поступил иначе? – закинув руки за голову, спросил Флинн.
Забравшись на крышу дома Раскаявшихся, они смотрели на ночное небо.
– Когда начнется? – Флинн заерзал: на черепице было неудобно лежать.
– Скоро. И все же! – не унимался Тайло. – Кому ты отдал свою судьбу?
– Понятия не имею. Только знаю, что он лысеет. Господин Аяк что-то о выпадении волос говорил. Скажу одно: этот кто-то особо не нажился. Моя судьба ничего не стоит.
– Ты даже со мной не посоветовался, а я не кто-нибудь! Я – твой психофор, – прорычал Тайло.
– Уже нет, – отрицательно покачал головой Флинн. – Теперь я в рабстве у какого-то неизвестного дяди.
Он посмотрел на свою руку. Татуировка в виде крыльев птицы – символ связи с психофором – исчезла, как и номера испытаний на запястье. Без них было как-то непривычно.
– Мне будет тебя не хватать, – разоткровенничался Тайло.
– И мне тебя. Передай Коллин привет.
– Сам передашь, – сказал Тайло, надув щеки.
– Не успею, – отозвался Флинн. – Утром я должен прийти в загробный суд, и господин Аяк передаст меня моему новому владельцу.
– Рабовладельческий строй какой-то, – возмутился Тайло.
– Ну, раз он исчез из мира живых, значит, попал сюда, – резонно заметил Флинн. – Сюда же попадает все, что исчезает там. Законы, города, камни, люди. Чем рабство хуже?
– Подозрительно все это.
Флинн вздохнул. Раньше он жалел, что ничего не успел при жизни, а теперь жалел, что так мало успел после нее. Может, он больше не увидит это небо. Кто знает? Пусть оно тоже давно перестало существовать в мире живых, как и сам Флинн, но он будет по нему скучать. И все-таки, как же люди легко привязываются. И как же им тяжело менять что-то, а тем более меняться самим.
– Начинается, – глухо произнес Тайло, смотря куда-то вдаль.
Чернильное небо озарили бесчисленные желтые огоньки. Они вереницей взмывали все выше и выше, будто кто-то подул на одуванчик и семена разлетелись по ветру. Воздушные шары один за другим поднимались с площади Ангелов, направляясь в самое счастливое место во вселенной. Туда, где вечно светит ласковое солнце и пахнет свежей листвой, где нет боли и печали, где ждут родные и близкие.
– Кейти на одном из них?
– Да. – Губы Флинна расплылись в улыбке. – Теперь она будет там, где и должна быть, – в стране вечного счастья.
– А что насчет тебя? Будешь ли счастлив ты? – Тайло внимательно посмотрел на Флинна.
– Я уже счастлив, – ответил он, взглядом провожая воздушные шары. – Большего мне и не надо.
Они, не проронив ни слова, просидели на крыше до самого рассвета. Ведь с другом всегда есть о чем помолчать.
Утром Флинну показалось, что небо стало немного ярче. Но в этом не было ничего удивительного, ведь этой ночью его маленькая частичка вернулась домой.
Проводить Флинна пришли Тайло и Коллин. Девочка сразу бросилась к нему.
– Не бойся, все будет хорошо! – сказала она тоненьким голоском.
– Раз ты так говоришь, то я верю. – Флинн погладил ее по голове. – А почему я тебя вижу?
– Нам с Тайло разрешили. Он ведь тоже больше не твой психофор, но ты его все еще видишь. – Коллин нахмурила белесые бровки и шмыгнула носом.
– Не плачь, малышка. – Флинн опустился на одно колено и бережно заключил девчушку в объятия.
– Веди себя хорошо, куда бы ты ни попал, – с видом матери-настоятельницы проговорил Тайло.
– А если я попаду в клетку с монстрами? – ухмыльнулся Флинн, вставая на ноги.
– Бедные монстры, ты же их покусаешь, – поддел его Тайло.
– Ничего, я не ядовитый. А вот если ты вонзишь в них зубы – им придется несладко! – засмеялся Флинн, легонько ударив психофора по плечу. – Ты всегда будешь моим лучшим другом. – Он протянул ему руку.
– Лучшим по ту сторону? – сузив глаза, уточнил Тайло.
– По обе, – с улыбкой ответил Флинн.
Тайло крепко пожал ему руку, а потом обнял и похлопал по спине.
– У меня к тебе последняя просьба: поиграй еще раз с Ферни. Вместо меня.
– Хорошо, – пообещал Тайло. – Мы с Коллин навестим его.
