– Здесь есть еще немного тушеного мяса, ваша милость, – сказала Леонора, протягивая руку к миске герцога Эссекского.
– Нет. – Покачав головой, герцог отставил свою миску в сторону и протянул к Леоноре руку. – С едой покончено, пора в постель.
– Но еще слишком рано! – воскликнула Антея.
– Слишком рано? – с подозрением переспросил он.
Леонора быстро облизала внезапно ставшие совсем сухими губы и взглянула на Антею, в расширившихся глазах которой отразился самый настоящий ужас.
– Она хочет сказать, ваша милость, что вы недостаточно подкрепились. Не угодно ли еще порцию?
Он неохотно согласился:
– Так и быть, давайте.
Когда Леонора в очередной раз прошла по комнате, предлагая солдатам еще мяса, Элджер схватил ее за руку и проговорил:
– Не думайте, что я не заметил в вашем взоре откровенного приглашения Эссексу.
– А с чего вы взяли, что оно адресовано одному Эссексу? – поинтересовалась она кокетливо, понимая, что с каждой минутой эта игра становится все опаснее.
Он вскочил на ноги.
– Следуйте за мной, миледи. – Лицо герцога исказила ненависть, а Элджер громко заявил: – Не упускайте случая изведать, что такое настоящий мужчина.
Выпивка придала воинам развязности, и теперь они хохотали, переводя взгляды с Эссекса на Элджера. Может, если повезет, они станут свидетелями настоящей схватки между господами.
Эссекс вскочил так быстро, что его миска с дымящимся мясом перевернулась и содержимое ее обрызгало сидевших рядом сотрапезников.
– Здесь командую я! – взревел он, протягивая руку к мечу у себя на поясе. – И пусть никто не пытается в этом сомневаться.
– Вы сами обещали ее мне, – закричал Элджер. – Все это время, пока мы тащились сюда, вы заверяли меня, что именно я смогу насладиться ее прелестями, перед тем как она встретится… со своей безвременной кончиной. – Он повернулся к своему отцу, ожидая поддержки, однако не увидел таковой и, подскочив к камину, выхватил оттуда пылающий сук и угрожающе поднял его.
Эссекс моргнул и отступил на шаг назад.
– Вижу, эта женщина заставила вашу кровь воспламениться.
– Да, и будьте осторожны, ваша милость. Пусть никто не пытается остановить меня! Она достанется только мне.
Он толкнул Леонору в сторону спальни, размахивая горящей палкой, словно мечом. Когда они подошли к двери комнаты, Элджер заставил Леонору войти внутрь, а затем, отбросив охваченную огнем ветку прочь, плотно закрыл дверь и прислонился к ней. Постояв так минуту, он достал из-за пояса маленький острый кинжал и поднял его над головой, так что свет пламени очага ярко блеснул на наточенном лезвии.
– Эссекс убьет вас, – сказала Леонора.
– Мы нужны Эссексу, я и мой отец, – похвастался он. – Раздевайтесь, миледи. Мне хочется посмотреть на бесценное сокровище, которое столь благоговейно хранил лорд Уолтем.
– Не упоминайте имя моего отца в такой момент, – прошептала она.
– Момент самый подходящий. – Его высокий пронзительный смех больно резанул ее до предела напряженные нервы. – Мы давно уже ненавидим лорда Уолтема, миледи. Так же как и короля, которому он так верно служит.
– Ваши слова означают предательство. Измена карается смертью.
– Нет, миледи. Мои слова означают совсем другое. Наш король – трус и слабак, который предпочитает вести переговоры о мире, вместо того чтобы поражать своих противников на поле боя. Однако, как сказал Эссекс, ваша смерть изменит ход истории. Едва только ваш отец своими глазами увидит доказательство коварства этого горца, никто уже больше не будет говорить о мире. Однако не стоит тратить время попусту. Снимайте одежду.
Она вскинула голову.
– Вы обещали мне свою дружбу. Вы говорили, что с вами я буду в полной безопасности.
Его губы растянулись в насмешливую, мрачную улыбку.
– Я получал удовольствие, говоря вам неправду. Раздевайтесь.
– Вам придется сорвать с меня одежду.
– С превеликим удовольствием. – Он приблизился к ней, размахивая кинжалом. Больно зажав ее запястья в своей широкой ладони, он завел ей руки за спину. Другой рукой он приставил ей кинжал к горлу и одним резким движением разрезал платье. Одежда упала к ее ногам, обнажив гладкую белоснежную кожу. – Да, миледи, не зря я затеял схватку из-за вас… – С дьявольским выражением во взоре Элджер швырнул ее на постель и взгромоздился сверху.
Слезы брызнули из глаз Леоноры. Все ее молитвы, все ее планы – все оказалось напрасным. Ничто уже не могло спасти ее. Но, по крайней мере, быстро успела подумать она, яростно царапая ногтями его лицо, она погибнет, сопротивляясь ему.
– Ведьма! Ты ничем не отличаешься от кабацких девок! – От его жестокой пощечины ее голова дернулась к плечу. – Теперь ты мне заплатишь за все! – Он снова разразился пронзительным, диким смехом и потянулся к ней. Однако едва пальцы его впились в ее плечо, как его хватка тут же ослабла.
С удивленным, потерянным выражением на лице он неожиданно отпустил ее и отвернулся. Затем поднялся, шатаясь, проковылял несколько шагов и повалился на колени.
С трудом встав с постели, Леонора взяла кинжал и, не давая себе времени задуматься над тем, что делает, со всей силы вонзила его в плечо Элджера.
Он посмотрел на нее, и глаза его расширились от боли и страха. Затем, разъяренно взревев, он вырвал кинжал из раны и тяжело поднялся на ноги. Как только он потянулся к ней, она нашла в себе силы повернуться и кинулась к двери. Он бросился на нее, и она упала на колени. Однако едва он поднял кинжал, готовясь вонзить его в горло девушки, как глаза его затуманились, и он повалился, почти придавив ее. В это мгновение Леонора подняла колено, пытаясь остановить его руку, и вонзила кинжал в его грудь. Недвижный, он лежал в луже собственной крови, а она быстро натянула на себя остатки своей одежды и резко распахнула дверь.
В лицо ей полыхнули языки адского пламени.
С каждым новым лугом, который он пересекал, с каждой хижиной, мимо которой он проезжал, ярость все сильнее обуревала Диллона. Он видел доказательства изуверской жестокости этих негодяев. Тела безжалостно убитых крестьян неустанно напоминали ему о том, чем грозит Леоноре общество ее спутников. Хотя сердце его с трудом могло с этим смириться, он был убежден, что ей так и не удалось спастись от них бегством. На каждой ферме, в каждой хижине земледельцев-арендаторов ему рассказывали одну и ту же историю. Историю о прекрасной леди, которую со связанными руками увозит прочь шайка вооруженных англичан.
На подходе к английской границе Диллон вдруг резко поднял голову: далеко за краем поросшего высокой травой луга клубами поднимался густой черный дым. Уже сгущались сумерки, но небо ярко озарил оранжево-красный шар огня.
Диллон послал лошадь в галоп, молясь о том, чтобы не опоздать.
