один Коко…
– Не понял? – Ганнибал в диком возбуждении безотчетно раскурил новую сигарету.
– Сейчас поясню… Голова у него одна, а вот некоторых органов явно в избытке, природа вынудила его позаимствовать их у брата-близнеца. У этого Коко, например, четыре ноги, четыре руки, два комплекта половых органов.
– Какой ужас! Неужели он в зале появляется обнаженным? – Ганнибал в шоке отвалился на спинку кресла.
– А для чего бы тогда нужно было затевать весь этот балаган?! – как бы между прочим спросил Аристотель. – Разумеется, на сцену он выходит в чем и с чем мама родила. Иначе он ничего не заработает, разве ты не понимаешь? Да и не только он – весь зверинец Барановского появляется на публике только нагишом!
– А женщины в этом зверинце есть? – заинтересованно спросил Ганнибал.
– А как же! Есть одна. Француженка по прозвищу «Женщина во фраке». К ее собственному тазу природа припаяла еще один, рудиментарный член с дополнительными ногами-яйцами. При ходьбе эта пара недоразвитых ножек болтается, как фалды фрака, отсюда и прозвище.
– Потрясающе! – Ганнибал раскурил новую сигарету.
– У нее в паху растут две рудиментарные груди, которые она дает потрогать всем желающим…
– Что, неужели находятся и такие?!
– Желающих хоть отбавляй. Я же сказал тебе, шоу начинается, когда публика, собравшаяся в зале ресторана, находится в высшей кондиции подпития…
– Ари, неужели никто из репортеров не пытался заснять этих уродцев на видеопленку во время выступлений? Ведь можно сделать такой сенсационный репортаж! Это ж бомба!
– Опомнись, милый мой! Объявление сексуального содержания ты у лифта рассмотреть сумел, а вот более важные вещи, запреты на проведение любой фото– и видеосъемки не заметил! В «Оазисе» любая съемка категорически запрещена, как таковая… Впрочем, ты меня отвлек, слушай дальше. Есть здесь еще один уникум, прямо-таки ископаемое чудовище, но его редко выпускают на люди…
– Почему?
– Ну, во-первых, общение с ним, что называется, на любителя, уж больно омерзительное впечатление производит на зрителей его патология. Во-вторых, он, в отличие от своих собратьев, достаточно интеллектуально развит, и для него выйти на сцену – что взойти на Голгофу. Говорят, что он – отпрыск какого-то английского лорда, который отказался и от него, и от жены сразу же, как только увидел, какой чудовищный сюрприз преподнесла ему природа. Этот парень Эдвард Мордейк, внешне очень красив, к тому же он талантливый музыкант – играет на нескольких инструментах. Но при этом у него два лица, одно из которых – женское!
– Да ты что! – изумлению Ганнибала не было предела.
– Ну да, именно так о нем мне и рассказывали, потому что сам я его не видел. Его вообще мало кому удавалось видеть, так как он часто впадает в депрессию и прячется от людей. Говорят, он уже несколько раз пытался покончить с собой. Думаю, что все это из-за того, что если для остальных уродцев из балагана маэстро Барановского выступления и выпрашивание денег – это карнавал, где они забавляются, как дети, то для бедняги Эдварда – это пытка…
– Так у него две головы?
– Нет, Ганнибал, два лица… Одно, как у всех, – спереди, а второе – на затылке. Оно не ест и не говорит, но может вращать глазами и даже плакать и смеяться, представляешь!
– Мать моя! Ари, ну ты меня убил наповал! Это же настоящий двуликий Янус!
– Да, точно, так и есть… Говорят, он пытался связаться с врачами, чтобы ему удалили лицо с затылка, но, как только Барановский узнал об этом, он посадил беднягу на цепь…
– А как же он его перевозит?
– Да так и перевозит. Приковывает к себе наручниками и – вперед! Чтобы, значит, не сбежал, ибо тогда Барановский лишится едва ли не самого высокооплачиваемого экспоната. У него уже один такой умер, некто Паскуаль Пиньон, мексиканец с двумя головами…
– Черт возьми, да сколько же уродств в природе!
Не обратив внимания на восклицание Ганнибала, Аристотель увлеченно продолжал:
– Так вот у того, покойного Пиньона, на лбу росла вторая голова, которая тоже могла беззвучно шевелить губами и вращать глазами. Однако со временем эта меньшая голова утратила все свои функции и превратилась в бесформенный нарост. После чего Барановский избавился от экспоната. Вот еще что я вспомнил! Последнее время маэстро Барановский якобы накачивает Эдварда наркотиками, чтобы тот был покладистым и давал желающим из числа зрителей прикоснуться к своему второму лицу.
– Мне кажется, что и смотреть-то на это не совсем приятно, не то чтобы прикасаться…
– Не драматизируй, Ганнибал! Услышишь еще об одном экспонате – ахнешь! Этого Барановский оставляет на десерт… Этот – действительный фаворит, жемчужина коллекции израильтянина из Одессы, гвоздь его программы… Кубинец по имени Хулио Дос Сантос. Сложен и красив, как молодой языческий бог. Ему посчастливилось родиться с лишней парой ног и дополнительным… пенисом! Но если дополнительные ноги – просто рудименты, болтающиеся сами по себе, то его второй член, как и первый, – всегда на боевом посту! Я в постели с ним, слава богу, не был, судить не могу, но слышал, что одна из штатных проституток «Оазиса» рискнула попробовать, каково быть скрипкой, на которой играют одновременно два смычка…
– То есть?
– Она уложила его к себе в постель, ну захотелось ей чего-то такого, неземного, чтобы запомнить на всю жизнь… Так вот этот Хулио, один свой член воткнул ей традиционно в вагину, а второй… Ну, сам понимаешь куда…
– Куда?!
– Куда-куда… В попу! Пардон, в анальное отверстие… Кончил он в оба отверстия одновременно, поэтому у той бедняжки было ощущение, будто в нее синхронно ударили горячие струи из двух пожарных брандспойтов!..
– Ну и поделом ей, той нимфоманке! – в сердцах воскликнул Ганнибал.
– Ганнибал, ты несправедлив к ней… Ну, любит она мужчин и их игрушку между ног, что ж тут зазорного? Смотри на это проще. Может быть, у нее инстинкт продолжения рода ярче выражен, чем у других, как знать? А что касается Хулио, то он ее очень напугал.
– Ну, ты даешь, Ари! Штатную проститутку напугать пенисом?!
– Двумя… И испугалась она не двупенисного Хулио, а его сексуальной неистовости. Во время полового акта он агрессивен до безумия – изорвал и исцарапал все ее тело, вся постель была в крови! Хулио оказался сексуальным маньяком с выраженными садистскими наклонностями. Вообще-то при всей своей внешней привлекательности он производит впечатление хорошо замаскированного вурдалака! Да ты и сам сможешь убедиться в этом вечером, когда его увидишь…
– Так ты считаешь, Аристотель, что вечер нам придется провести здесь?
– Ну да, конечно! – заплетающимся языком ответил грек.
– А как же генетик? – спросил
