Дайша стояла на крыльце. С виду — обычная девчонка, решившая подождать отлучившихся соседей. Байрон нащупал предохранитель револьвера. «Могу я выстрелить в нее? Или здесь тоже есть какие-то правила?»
— Ты мертва, — сказала Ребекка и поманила Дайшу к себе. — Ты опять пришла сюда. Зачем?
Дайша напряглась, но не убежала.
— Знаю, что мертва. Не я одна.
— Тебя зовут Дайша? — спросила Ребекка.
Девчонка настороженно кивнула.
— Выслушай меня, Дайша.
Ребекка приблизилась на несколько шагов, но на крыльцо подниматься не стала.
— Ты должна позволить мне…
— Нет! — крикнула девчонка. — Я не знаю, как это выглядит, но нет!
Она замахала руками, словно хотела отогнать Ребекку.
Байрон застыл в нерешительности. Если выхватить револьвер, это спугнет мертвую девчонку. Но ведь никто не знает скорости ее реакций. Вдруг она бросится на Ребекку раньше, чем он успеет выстрелить?
— Тогда зачем ты пришла? — спросила Ребекка.
— Хотела тебя предупредить, — промямлила Дайша.
— Предупредить? — осторожно переспросила Ребекка. — О себе?
— Нет.
— А ты помнишь, что ты убила мою бабушку? — все тем же мягким, почти ласковым голосом спросила Ребекка. — Ты убила ее в этом доме.
— Я не хотела ее убивать… Когда мы пробуждаемся, мы идем к Хранительнице. Почему, не знаю. Может, ты знаешь? Ты вся… в сиянии.
Дайша подошла к краю крыльца.
— Яркая такая, светишься изнутри. И я… — Она растерянно замотала головой. — Я должна была к ней прийти.
— И ты пришла… А теперь ты снова здесь. Вот я и хочу знать: зачем?
Дайша как-то странно улыбнулась.
— Я не должна была приходить. Мне не нужно было сюда приходить. Никогда. Я могу уйти…
Байрон был совсем рядом, готовый помочь Ребекке. Его разрывало между здравым смыслом и интуицией. Здравый смысл требовал выхватить револьвер и всадить в мертвую девчонку несколько пуль. Интуиция советовала не вмешиваться.
— Тогда зачем вообще ты приходила? — спросил он Дайшу, отвлекая внимание на себя. — Сама же говоришь, что не надо было приходить сюда, но ты пришла. Зачем?
Дайша с заметным трудом отвела взгляд от Ребекки и посмотрела на Байрона. Кое-как ей это удалось.
— Не знаю, кто он, но он… как я. Он тебя ищет.
Ребекка не дрогнула.
— Тебе нельзя оставаться в этом мире. Он для тебя чужой, — сказала она Дайше.
— Я не хотела умирать. И не просила, чтобы меня…
Дайша наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить. Потом закусила нижнюю губу. Детская ладошка сжала перила крыльца.
— Дайша, — позвала ее Ребекка, вновь переключая внимание на себя. — Хочешь, я покормлю тебя? Может, ты хочешь пить? Ты же, наверное, за этим сюда шла, но забыла.
Дайша вдруг засмеялась.
— Нет. От тебя не хочу. Я не буду есть и пить у тебя… нет.
Ребекка коснулась ее руки.
— Я предлагаю обычную пищу, а не…
— Нет, не надо, — шепотом отказалась Дайша. — Я приходила. Ела. Пила. Слушала. Она предлагала мне… Я не могла прийти сюда… раньше. Никак не могла. Я чувствовала: она звала меня. Все время звала.
— Мэйлин?
Дайша кивнула.
— Мне нужно было… как воздух. Но я не могла… Мне помешали.
У Байрона по спине поползли мурашки.
— Ты говоришь: когда ты пробудилась, кто-то помешал тебе сюда прийти. Да?
— Я хотела прийти. Хотела ее найти, — призналась Дайша. — И не смогла.
Ее голос стал хнычущим, как у потерявшегося, испуганного ребенка.
— Но ты все-таки пришла, — напомнил ей Байрон. — Кто тебя задержал?
— Я пришла, — согласилась Дайша. — Но тогда я уже была очень голодная. Было уже слишком поздно.
— Кто тебе помешал? — снова спросил Байрон.
Где-то поблизости послышался истошный женский крик. Дайша вырвала свою руку из руки Ребекки и спрыгнула с крыльца. Чувствовалось, ей страшно.
— Он здесь, — прошептала она, пятясь задом.
— Кто? — спросила Ребекка, вновь протягивая руку. — Дайша, прошу тебя, назови его имя!
Тело Дайши задрожало и растаяло, словно было соткано из тумана.
Ребекка и Байрон побежали на крик. Вскоре раздался второй крик, пронзительнее прежнего. Байрон инстинктивно схватил Ребекку за руку, и они побежали рядом.
Позади магазина, торгующего подержанными вещами, на песчаной дорожке лежала Эмити Блю. «Голодного мертвеца» уже не было, но Ребекка отчетливо чувствовала его присутствие. Значит, Дайша не соврала, и по Клейсвиллу разгуливает несколько «животных».
— Эмити, что случилось? — спросил Байрон, приподнимая ее.
Правая рука девушки была плотно прижата к ключице. Черная футболка густо пропиталась кровью.
— В сумке, — сказала Эмити и замотала головой.
Ребекка раскрыла сумку, вывалив содержимое прямо на землю: бутылочки спиртного, водяной пистолет, несколько небольших пластиковых бутылок с водой, электрошокер и записная книжка.
— Святую воду, — прохрипела Эмити. — Не хочу становиться… как они.
— Ты и не станешь. Это не зар…
— Умоляю.
— Сейчас.
Байрон отвинтил крышку пластиковой бутылки и промыл рану Эмити. Красноватая струйка потекла на песок, промочив бурый лист и сигаретный окурок.
— Быстрее, — сказала Ребекка.
Она только сейчас заметила людей, выбежавших из магазина. Ей было не до зевак. Ребекку тянуло дальше. Напавший на Эмити находился не так уж далеко. Она ощущала его волну.
К Ребекке сквозь кольцо собравшихся протолкнулась женщина. Лицо она помнила, а имя забыла.
— Мы вызвали «Скорую», — сказала женщина. — Я услышала крик. Муж думал, это по телевизору. Вам чем-нибудь помочь?
— Скажите всем, чтобы стояли поодаль, — попросил Байрон.
Женщина кивнула.
— Ты что-нибудь видела? — спросил Байрон, вновь поворачиваясь к Эмити.
— Трой, — болезненно улыбнувшись, ответила она. — Он был не в себе. Я это знаю. Я уже видела его таким… У меня записано. Для памяти. Иначе все быстро забывается. — Морщась от боли, Эмити полезла в карман куртки и вытащила черный блокнотик. — Вот. Это все, что я знаю.
Байрон перелистал страницы. Казалось, их писали разные люди. Часть записей была сделана неразборчивым, но спокойным почерком. Возможно, Эмити даже пользовалась каким-то придуманным ей шифром. Другие записи делались второпях. Они шли вкривь и вкось, изгибались. Некоторые слова тянулись на весь разворот. Между записями мелькали пустые страницы с точками и крючками.
