Книга Огонь в итальянском сердце - Лаура Тонян

— Anya, apa, mindjárt jövök.*3 — Я не понимаю ни слова, однако Каталин выражается деликатно, прямо держит спину, будто бы сдает экзамен.

— Lányom, mi folyik itt?*4

Одетая в черное платье, виновница моей ночной пьянки жестом просит подождать ее одну минуту. Брюнет с голубыми глазами, в точности как у непокорной блондиночки, рассматривает меня с некой неприязнью. Стоило сообразить раньше, что этот парень и Каталин — брат и сестра. На вид ему не меньше двадцати пяти. А, возможно, он мой ровесник. Я не отрицаю, что братик вздумает защищать сестренку. И будет прав.

— Моя статья для студенческого интернет-журнала, если тебе вдруг интересно, провалилась из-за твоей «чудесной» кузины и «добрейшей» подружки, — кидается обвинениями журналистка, когда мы заворачиваем за угол.

Узкий коридор ведет к туалетным комнатам, следовательно, нам мало кто помешает обсудить проблемы, но я был бы рад выйти на улицу.

— А после воссоединения со своей любимой Бланш, ты реально рассчитываешь на то, что я захочу общаться с тобой?

— Ну, ты же вышла со мной сюда, — изрекаю в привычном высокомерном тоне, а затем в мыслях убиваю сам себя за несдержанность и идиотизм.

Каталин кривится, коротко качнув головой.

— Да пошел ты, Маркус, — глухо, со злостью бормочет она, ударив меня по груди и норовя уйти.

К счастью, мне удается ее удержать. И пускай противная девчонка брыкается, я прижимаю ее к стене. Слушаю, с какой бешеной скоростью колотится крохотное сердечко.

— Успокойся, — шепчу, ощущая мрачное, садистское удовлетворение от тесной близости, — угомонись.

— Отпусти меня! — рычит она мне в шею.

— Ката…

— Убери свои грязные руки!

— Каталин…

— Я тебя ненавижу, сволочь! — сквозь слезы и дрожь в голосе, со скрежетом зубов выдавливает.

— Да не было у меня ничего с Бланш! — сжав худые плечи, я встряхиваю ее.

Слезы капают вниз по щекам, попадают мне на черную футболку. Индиговые широко раскрытые глаза «ощупывают» мое лицо. Каталин с усилием сглатывает и едва заметно шевелит губами. Она ничего не может сказать, не решается, все ещё предполагает, что я беззастенчиво лгу.

— Ты врешь…

Что и следовало ожидать.

— Нет, это чистая правда.

— Ты врешь, — упрямо повторяет Каталин. — Я не верю тебе.

Соединив наши лбы, глубоко и устало вздыхаю. А чуть позже, когда она вконец перестает вырываться на волю, опускаю голову ниже и касаюсь губами почти детской кожи ее ключиц. Моя… Моя… Моя же.

— Пожалуйста, верь мне, — осыпаю ненасытными поцелуями ее горло. — Умоляю, верь мне. Я уже без тебя не могу, не умею. И мне страшно!

В душе образовалась огромная дыра, когда дошло наконец, что я могу потерять Каталин. Подумать только — я считал ее некрасивой, безобразной, дурнушкой! Но она ведь удивительная и потрясающая.

— Отпусти, — в этот раз негромко приказывает.

И я подчиняюсь. Мои ладони упираются в стену по обе стороны от головы Каталин. Она пытается восстановить затрудненное дыхание, а меня все мучает нервное напряжение. Ее тело всего на несколько секунд примкнуло к моему. Я вынужден опустить руку, чтобы она ушла. Видит Бог, мне никогда в жизни не было так сложно идти наперекор своим желаниям. Я смотрю вслед Каталин, когда она с гордо поднятой головой уходит от меня.

Каталин

Джакобу нравится кампус Тор Вергата, он хвалит общежитие, в котором я живу. И в то же время наши родители критикуют абсолютно все, что увидят. В особенности, папа. Он уже не так хорошо знает итальянский, поэтому ему кажется, что все вокруг обсуждают его. Мы с Джакобом над ним потешаемся, из-за чего получаем суровые взгляды в свой адрес.

— Ты так и не рассказала, — начинает старший брат по-венгерски, — кто тот парень, который отозвал тебя во время обеда? — Он такой же высокий, как и Маркус, поэтому мне не так легко смотреть на него, но я распознаю в его голосе неодобрение. — Только не думай, что я поверю в то, что ты наплела отцу с матерью. Не думаю, что появление коллеги с работы так тебя удивило бы и огорчило. Да и для официанта или бармена он был слишком хорошо одет…

Я негодующе фыркаю, возмущенная тем, что Джакоб раскалывает меня, как орех. Чувствую на себе пытливый взгляд брата.

— Давай-давай, сестренка, — настаивает он, говоря тихо, поскольку родители идут впереди нас, — я жду правды.

Убрав некоторые детали, преподношу Джакобу свою историю с Маркусом в таком виде, в котором она и происходит, — ничего не приукрасив. Он слушает меня, ни разу не перебив. Пока мама с папой поднимаются на третий этаж, устроив себе самостоятельную экскурсию, мы остаемся на втором. Прислонившись к металлической балюстраде, молчим, поглощая хаос чужих гудящих голосов. Внизу студенты, сидя на диванах, болтают, наслаждаются громкой музыкой, разговаривают по телефону или просто играют в игры. Многие из них так неунывающи и бесшабашны, но я знаю, что каждый скрывает в глубине души собственные переживания и боль.

— Ты любишь его? — в конечном счете Джакоб задает изводящий его вопрос.

Я ничего не отвечаю, продолжая сохранять молчание. В горле образовывается ком, и все попытки сказать хоть слово заканчиваются неудачей. Да мне и необязательно что-то говорить, чтобы брат все понял. Он обнимает меня крепко за плечи, я его — за талию. Утыкаюсь носом в коричневую рубашку, вдыхая запах любимого парфюма Джакоба и запах нашего дома. Кажется, что на одну минуту я снова попала в наш маленький городок.

В наш Дьёр.

___

*1 — Один из центральных районов Рима.

*2 — Мама, тебе обязательно надо осмотреть весь Рим! Он напоминает выставочные залы громаднейшего музея без крыши! Посетишь местные рынки, бросишь монетку в фонтан Треви… А какой здесь вкусный капучино! А еще, даю слово, ты останешься в восторге от сочных артишоков! (венгр.)

*3 — Мам, пап, я сейчас вернусь. (венгр.)

*4 — Дочка, что происходит? (венгр.)