Команда, неожиданно пополнившаяся ментальным воином, одетым как авиатор начала двадцатого века, и цеплявшейся за его воротник живой куклой, покинула гостиницу и быстрым шагом направилась к центральной площади.
– За эти годы я тысячи раз представлял нашу встречу, – произнес Фолко. – Думал, как это будет – снова взять тебя за руку, посмотреть в глаза…
– За какие годы? – не поняла Тайна. – Мы знакомы несколько недель.
– Время для нас текло по-разному. И это хорошо – ты не успела меня забыть.
– А ты меня? – спросила Тайна, просто для поддержания разговора.
– Для меня прошло всего пятнадцать лет. Ерунда! Я бы не забыл тебя ни за пятьдесят, ни за сто лет.
– Потом будете ворковать, – недовольно бросила Вера. – Здесь что, только я о деле думаю?!
Над центральной площадью Эдельвейса по-прежнему висели тучи. Зевак поубавилось, хотя телевизионные бригады продолжали что-то снимать. Человек в форме натягивал вокруг сцены желтую заградительную ленту. Тайна, Вера и Фолко остановились там, где заканчивалась улица и начиналось открытое пространство.
– Кристина прячется в спортивном магазине, – сказала Тайна, окидывая взглядом вывески и витрины.
– Там. – Фолко указал на небольшой магазинчик спортивного снаряжения, соседствовавший с рестораном здорового питания. – Я чувствую ее ментальную энергию.
– Мы не можем просто так завалиться в магазин, – нахмурилась Вера. – Кристина ждет Машку, а не нас.
– Какая разница, – пожала плечами Тайна. – Она в любом случае настороже и готова драться.
– К тому же Кристина одна, а нас трое, – сказал Фолко.
Мила отреагировала в ту же секунду, зацепив его крючком за уголок рта и со всей силы дернув.
– Прости, Мила, – Фолко потер пострадавшую губу. – Разумеется, нас четверо!
– Идемте. – Тайна направилась прямиком к магазину.
– Могли бы хоть куклу на разведку послать, – проворчала Вера, догоняя подругу.
За стеклянной дверью магазина было темно, в витрине застыли манекены, одетые в яркие лыжные комбинезоны. Когда Тайна поравнялась с открытой верандой ресторана, что-то изменилось – морозный воздух как будто загустел, а пространство странным образом исказилось. У Тайны возникло ощущение, что она смотрит на мир сквозь запотевшую линзу. Витрина расплылась, а стоявшие в ней манекены растянулись, подобно отражениям в кривом зеркале. Это было что-то новенькое – Кристина управляла людьми и ситуациями, но такие фокусы были не по ее части.
– Вы тоже это видите? – Голос Веры долетел до Тайны словно сквозь ватное одеяло.
И тут линза, искажавшая пространство, пошла трещинами. Мир начал распадаться на части, фрагменты реальности полетели вниз, подобно кусочкам пазла, и вместо них оставалась одна лишь чернота. Не успела Тайна опомниться, как последний обломок – часть витрины с головой манекена – тоже сорвался. Теперь со всех сторон была лишь непроницаемая темнота. Тайна протянула руку вперед, но, как и следовало ожидать, ее пальцы нащупали пустоту.
– Это ментальная атака, – голос Фолко прозвучал неожиданно громко и отчетливо. – Я попытаюсь поставить блок.
Чернота начала идти волнами и колебаться. Тайна сообразила, что, если бы темнота была абсолютной, этих волн, похожих на судорожные спазмы огромного желудка, она не видела бы. А потом тьму разорвало на мелкие лоскуты. Реальность больше не сжималась, не растягивалась и не распадалась на части.
Тайна полной грудью втянула бодрящий горный воздух и огляделась.
Вера лежала на снегу, Фолко стоял рядом с ней на коленях. У обоих из носа шла кровь.
– Что с ней? – Тайна бросилась к неподвижной подруге.
– Последствия… психической атаки… – пробормотал Фолко, вытирая с верхней губы кровь. – Если вовремя не поставить блок, мозги могут превратиться в желе.
– С Верой все будет в порядке? – спросила Тайна.
– Да, отойдет… А ты как?
Девушка прислушалась к собственным ощущениям. Голова у нее не болела, в глазах не темнело, и кровь из носа не шла.
– Я в порядке, – сказала Тайна.
– Не может быть. – Фолко поднял на нее обеспокоенный взгляд. – Я в жизни не испытывал ментального давления такой силы. Даже на Тенебрис… там, где я всему научился…
– Скорее всего, это потому, что мои мозги работают неправильно, – перебила его Тайна, внезапно вспомнив Игоря Валерьевича, большого специалиста по части головного мозга, и Маленькую Тайну, лучше любого врача знавшую, как устроено сознание. – Эти ментальные штучки на меня не действуют.
Фолко с сомнением посмотрел на Тайну.
– Поэтому дальше я пойду одна, – сказала она.
– Нет! – Фолко попытался встать, но тут же потерял равновесие и тяжело приземлился на пятую точку.
– Я пойду одна, – повторила Тайна. – А ты охраняй Веру. Отвечаешь за нее, ясно?
Фолко нехотя кивнул, и Тайна направилась к магазину.
Стеклянная створка повернулась от легкого толчка, над головой мелодично звякнул колокольчик. Верхний свет был выключен, в глубине просматривались очертания витрин, стеллажей со спортивной обувью, длинных стоек с лыжами и сноубордами. Тут и там стояли манекены в лыжной экипировке. Переступив порог, Тайна остановилась между металлическими рамками сигнализации и вытащила нож. Дверь за ее спиной закрылась, колокольчик прозвенел во второй раз. Внезапно один из манекенов, застывших в полумраке, пошевелился. Присмотревшись, Тайна поняла, что это Кристина, одетая в кожаный плащ, болтавшийся на ней как на вешалке, и неизменный длинный шарф. Пройдя мимо ярко раскрашенных сноубордов, она остановилась посреди торгового зала, шагах в десяти от Тайны. Высокая и худая, Кристина смахивала на сделанное из жердей огородное пугало.
– Ну здравствуй, – прошипела она.
– Плохо выглядишь, – произнесла Тайна вместо приветствия.
Она не пыталась разозлить или задеть художницу, а просто озвучила первую мысль, которая пришла на ум, когда Кристина вышла из тени на свет.
Фолко, ее сверстнику, было на вид около тридцати, Кристина же выглядела лет на сорок пять. Ее лицо напоминало череп с ввалившимися темными глазницами, на который напялили облезлый парик. Лоб и виски пересекал горизонтальный шрам, оставшийся после операции, – белая линия с точками от снятых швов.
– Можешь болтать что хочешь. – Кристина совершила неуловимое движение, и в ее руке появился самурайский меч.
Лезвие с тугим свистом рассекло воздух, описав петлю. Тайна удивленно моргнула – женщина, устроившая массовую резню на центральной площади Эдельвейса, казалась постаревшей, больной и уж конечно не способной так размахивать мечом.
Кристина перехватила оружие двумя руками и произнесла:
– Сегодня наша история закончится. Наконец-то!
