— Мать твою, ты, чем вообще занимаешься? — разозлился сам на себя и с силой захлопнул ящик.
Да, Макаров, ты вляпался. И крупно вляпался. Пора выбираться из этого дерьма. Что там Ветров говорил на счет помощи? — встал на аварийку, открыл телефон и набрал приятеля.
53
— Женьк, как ты дотащила эту сумку? — Зоя переводила взгляд с меня на клетчатый баул и обратно.
— Даже не спрашивай, — устало сказала, со стоном заваливаясь на кровать.
— Как съездила? — усаживаясь по-турецки напротив, принялась расспрашивать она. — И вообще, я так и не поняла, ты чего так резко сорвалась? Тебя тут все обыскались. Так ведь тоже нельзя. Петя оборвал тебе телефон, даже предложил заявление в полицию написать. Я тебя сто раз набирала. Но это ладно, — расширив глаза полные азарта и восторга и, понизив голос до шепота, продолжала тараторить Зойка. — Богдан тебе искал. Прикинь? Правда, не сказал, что ему от тебя понадобилось, но видать что-то очень срочное, раз он даже на пару нашу пришел, и меня у препода отпросил! Прикинь? У нашей экономистки! А она сама знаешь какая! Но, видать, для кого-то закон не писан. Говорят, его в этот же день в общаге видели. Думаю, тоже тебя искал. Хотя, может, и врут. Ты кстати, пропустила до фига всего интересного…
Но я уже не слушала. При упоминании такого дорого имени в виски ударила боль, от чего я их сильно сжала пальцами.
— Жень? С тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась подруга, прерывая свой монолог.
— Все хорошо. Устала просто.
Она кивнула и продолжила.
— Так вот, а я этого козла послала. Леснов, видать, решил на меня переключиться, раз тебя не достать. Мудло!
— Леснов? — удивленно уставилась я на нее. — Что с ним?
Зоя внимательно на меня посмотрела.
— Жень, ты вообще здесь? Да что происходит? Не хочешь поговорить? — вздохнула и уже более спокойно. — Жень, ты последнее время сама не своя: то ночуешь не понятно где, но это дело твое, что называется. То исчезаешь. Недавно сияла, а теперь вид так себе, на твердые минус десять. Не хочешь поговорить? Ты же знаешь, мне можно доверять, — пересела ко мне на кровать и накрыла своей ладонью мою.
Я молчала, ведя внутренний диалог. Взвешивая за и против исповеди Зое. Но вспомнив ее неоценимую помощь и поддержку, решила, что ей можно довериться. В любом случае, хуже уже не будет. А хуже уже просто не может быть — от меня и так почти ничего не осталось, я сожрала себя.
Я встала с кровати, подошла к своему багажу, достала оттуда мамину настойку на ягодах и повернулась с трофеем к подруге.
— Ух ты! Праздник, праздник? — задорно посмотрела на меня.
— Праздник, праздник, — в тон ответила я. — У меня сегодня день рождения, вроде как.
— Да ты что? Что ж ты молчишь? Давай ребят позовем?
Я помотала головой.
— Не хочу, Зой. К тому же, помнится, ты хотела знать, что со мной происходит, — скептически подняла бровь.
— Конечно. Но ответ от тебя получить уже не надеюсь. Ладно. Давай так. Организуем тихонько стол, отметим и поболтаем.
— О-ХРЕ-НЕТЬ! — медленно по слогам произнесла Зоя. При этом выражение лица у нее было весьма комичное: глаза выпучены и кажется перестали моргать с первой фразы, с которой я начала свое повествование.
— Я спала с Макаровым, — первое, что сказала, как только мы выпили по глотку за мой праздник.
— Что? Что ты сделала? — ее рука так и зависла в воздухе с вилкой, на которой болталась беспомощная колбаса.
— Не сделала. А делала, — устало произнесла я. — Я спала с Макаровым. Целый месяц.
Плюнув на закусь, Зоя отложила вилку, нахмурилась и вновь вперила в меня недоверчивый взгляд.
— Ты хочешь сказать, что встречалась с Богданом целый месяц?
— Нет, Зой. Я не встречалась с ним, — уже раздраженно ответила. — Я с ним тр*халась, спала, занималась сексом…. Да черт! — уже на повышенных тонах закончила, нервно схватила стопку, плеснула настойку и выпила залпом.
Зоя молчала.
— Хорошо, — вновь пауза. — Хорошо. Я поняла. У вас с ним было… Но как?
— Что как? — хмыкнула. — Тебе рассказать про пестики — тычинки?
— Нет. Я не то имела в виду. Как ты с ним была и никто не знал об этом? А как же Ливанова? Как она пропустила это? Или знала? Ничего не понимаю.
И я рассказала ей все. Безусловно, не вдаваясь в интимные подробности. Но Зойка и не требовала делиться этим. Единственное, чем поинтересовалась — это размером достоинства Макарова и так ли он хорош, как говорят. На первый вопрос, я в шутку согнула руку в локте, обозначая тот самый размер — не знаю поверила ли она. А на второй честно ответила: «Да».
После окончания моего повествования Зоя еще минут десять выдавала какие-то нечленораздельные, алогичные фразы, а потом и вовсе изрекла тост:
— Женька, а давай за опыт? Любой опыт — плохой или хороший — это опыт. Давай за то, чтобы весь негатив остался в твоих девятнадцать, а твои двадцать дарили тебе только веселье и радость.
Когда бутылка настойки была на половину прикончена, а колбаса и вовсе съедена, начинает трещать сотовый Зои. После короткого разговора она обещает перезвонить.
— Жень, сегодня в клубе наши все собрались. Может, и мы… — она в нерешительности закусывает губу и несмело смотрит на меня.
А я в этот момент чувствую себя душевнобольной, с которой боятся нормально общаться, чтобы не вызвать приступ. Я не жалела, что поделилась своей историей с подругой. Я жалела только об одном, что не сделала этого раньше. Стало легче, действительно, легче. Но, чего я не предусмотрела, так это сочувственное отношение ко мне. А вот, что мне сейчас совершенно точно не нужно, так это этого. Я не хочу замыкаться, я не хочу погружаться в это еще глубже.
— Зой, кто звонил?
— Это Мишка. Они в «Тайфуне» все собрались. Зовут присоединиться.
— Ну так какие проблемы? Если хочешь, пошли, — подтверждая свою речь бодрой улыбкой, предлагаю я.
— Правда? — немного удивленно переспрашивает девушка.
— Правда — правда. В конце концов у меня день рождения. Так чего сидеть тухнуть?
— Вот это разговор!
И Зоя тут же вскакивает со стула и несется к шкафу, потом на полпути останавливается и поворачивается ко мне.
- Жень, ты же не так пойдешь? — подозрительно оглядывает мои джинсы и кофту.
