Я колбасила по двери как сумасшедшая до боли в костяшках, пока не поняла, что отбила ладони до красноты. Я перестала стесняться и начала плакать, даже рыдать. А как увидела испуганное выражение Алании, так отчаяние накрыло меня с головой.
Внезапно в дверь с обратной стороны что-то ударило. Мы замерли, смотря друг на друга широкими глазами.
– Мы здесь заперты! – крикнула я.
Ко мне тут же подпрыгнула Алания и зажала рот. И только сейчас до меня дошло, что внимание, которое мы пытались привлечь к себе своими криками и шумом, могло исходить от совсем недружелюбных тварей.
В дверь снова ударили на этот раз сильнее. Алания тут же отпрыгнула к стене. Примерно также, как мое сердце отпрыгнуло подальше к позвоночнику.
– Кирилл, отойди от двери! – прошипела Алания.
Кирилл и не думал противиться и тут же оказался рядом с моим плечом.
Снова удар. На этот раз дверные петли заскрипели, замок гулко звякнул.
– Это что, они? – запищала я.
– Тихо! – шикнула Алания.
А потом я услышала самый жуткий звук, который когда-либо слышала в своей жизни. Я услышала их сипение. Оно было таким надрывным, как у бегуна после длинной дистанции. А еще оно было жутко голодным. Не знаю, как описать этот писк, но когда его слышишь, сразу понимаешь, что тот, кто его издает, точно есть хочет. Или пить. Существо за дверью изнемогало. И после этой мысли у меня не осталось никаких сомнений в том, кто был там снаружи.
Зараженный снова ударил в дверь. Я зажмурилась.
– Они нас чуют, – прошептал Кирилл.
– На базе полно людей, они чуют их всех. Не двигайтесь, чтобы не тревожить воздух, – Алания говорила едва слышным, но уверенным шепотом.
Она больше всех знала о том, как выжить на поверхности, окруженной зараженными со всех сторон. Они с Тиграном и Квентином умели даже зараженные спячки обходить в лесах. Мы так называли скопления зараженных, находящихся в глубоком сне. Алания умела различать их на фоне белого снега, иногда даже запах улавливала за сотню метров.
– Старайтесь дышать маленькими порциями и перестаньте бояться. Адреналин, как специя для них, – шептала Алания.
Мы замерли на месте, слушая гортанные завывания существа за дверью, отчаянно ищущего еды. Минуты через две я поняла, что все это время не дышала, а когда сделала-таки вдох, почувствовала, как вспотел затылок и спина. В ушах вдруг стало глухо, а стук сердца превратился в один монотонный гул, словно началась фибрилляция желудочков.
Я видела, как Алания часто сглатывала рефлекс организма покашлять: астма, которую она тщетно пыталась от меня скрыть, могла навести на нас смерть.
В дверь больше никто не стучал, сипы и завывания пропали, но мы по-прежнему стояли не шелохнувшись.
– Может, он ушел?
Стоило мне прошептать, как зараженный у двери громко заревел. Я вскрикнула и прижалась к Кириллу. Алания обняла нас обоих. Теперь он точно не уйдет! Он знает, что в норе спрятались аппетитные личинки! За дверью послышались удары и рев, зараженный продолжал рычать и чавкать, его сип был настолько пронзительным, будто он стоял сбоку от меня и дышал мне прямо в ухо. Стало жутко. И мерзко. И еще до смерти страшно, потому что сейчас зараженный съест меня! Ему ничего не стоит сломать эту хлюпкую дверь, чтобы найти три лакомых кусочка на обед!
Черт! Я реально здесь в штаны навалю, если это снова будет Мэттью! Я ведь знаю, что он из деревни так и не выбрался, а значит, вполне возможно, стал одним из них. И вот снова вычислил меня по запаху, а теперь убьет!
Злыдень Мэттью! Никогда тебя не любила!
А за дверью продолжалась непонятная вакханалия из ударов, завываний, рева и чавкающих звуков. И наконец зараженный стал долбить по ручке двери!
– Нет! – завыла я, вжавшись в спину Кирилла ногтями.
Алания придавила нас к стене и закрыла своим телом.
– Я отвлеку его, а вы бегите! – крикнула она нам.
– Нет! Нет! Нет! Я не хочу! – заревела я.
И мне было наплевать, что я выгляжу, как истеричка, я ведь умру сейчас! Меня съедят! Меня на кусочки расчленят и съедят!
– Каришка, посмотри на меня! – позвал Кирилл.
Я с трудом оторвалась от его груди и посмотрела ему в лицо. Оно расплывалось из-за слез в глазах.
– Держи мою руку! Помнишь, как в компьютерном зале! Держи и не отпускай! Побежим со всех ног, как только я дам команду!
– Нет! Нет! Алания! – ревела я.
Я уже потеряла родителей, я не хочу терять вторую маму, не хочу, чтобы она жертвовала своей жизнью ради меня! Сколько, в конце концов, людей должно погибнуть ради того, чтобы я выжила?!
А чудовище продолжало остервенело бить по ручке двери, пытаясь сорвать замок.
– Держи мою руку! Я никогда не отпущу тебя! Я тебя не брошу! – кричал Кирилл.
Я ревела.
– Обещаешь? – спросила я, как тогда.
Он поцеловал мои пальцы.
– Обещаю, никогда не брошу!
Мы крепко обнялись, приготовившись к схватке с чудовищем.
Наконец ручка поддалась и отлетела вместе с частью замка на бетонный пол. Дверь распахнулась настежь.
Алания вжала нас к стене еще сильнее, и я приготовилась к побегу.
Но вдруг Алания расслабилась. Уже? Ее уже прикончили? Ей уже пускают кишки?
– Маркус?
Голос Алании прозвучал так неестественно после всего этого грохота, предвещавшего нашу скорую кончину.
– Папа! – крикнул Кирилл и кинулся в объятия Маркуса.
Тот выронил из рук топор и крепко обнял сына.
Я же решила вторить им и прыгнула на Аланию.
– Не хочу, чтобы ты умирала! Никогда не умирай! Никогда! Никогда больше не заставляй меня бросать тебя! – ревела я ей в плечо.
Из-за спины Маркуса показались несколько незнакомых мужчин в синих халатах – инженера, как и он сам.
– На базе зараженные, у нас мало времени! – выпалил Маркус.
– На базе объявлена эвакуация, надо скорее пробираться к ангару! – сказал низкого роста пухлощекий Фидель.
В следующую секунду мы выбежали из комнаты допросов. Я рефлекторно отпрянула назад, когда увидела на полу истекающего кровью синего мертвеца. Окровавленные топоры в руках спасителей теперь восстанавливали картину.
Я вцепилась в руку Алании и мы побежали в сторону коридоров базы, из которых доносились душераздирающие крики. Неожиданно я поскользнулась и больно упала прямо на попу, из груди вырвался стон, Алания рывком подняла меня с пола и мы продолжили бег. Я лишь через минуту поняла, что у меня липкая рука, а когда взглянула на нее увидела кровь. Я не сразу поняла, что она не моя. Сначала думала, что поранилась при падении, а потом взгляд упал на пол, по которому мы бежали и поняла, что бегу по мертвым людям, из которых вытекала эта самая кровь.
