— Невозможно! Вы все придумали! — настаивала леди Джорджина.
— Почему же? Он говорит правду, — раздался во внезапной тишине голос Кристины. — И если бы не мужество и любовь Макса, меня бы уже не было на свете. Поэтому завтра я обвенчаюсь с ним, а если не желаете присутствовать на церемонии, можете уезжать.
Макс немедленно подошел к Кристине, стоявшей на пороге.
Лицо леди Джорджины вдруг сморщилось, взгляд стал пустым. Полковник дважды открывал рот, силясь заговорить, но снова закрывал.
— Ганс был невыразимо жесток ко мне и мальчикам, — спокойно объяснила Кристина. — Я думала пощадить вас, избавив от подробностей того позора, который он навлек на нас, но, наверное, вам лучше все узнать.
Она глубоко вздохнула, и Макс ясно представил, сколько отваги потребовалось ей, чтобы признаться во всем.
В этом замкнутом и ожесточенном обществе злословие могло легко погубить любого, самого порядочного человека.
Он взял ее руку. Кристина подняла глаза.
— Хочешь, я сам расскажу? ― Но она покачала головой.
— Пора мне научиться самой говорить за себя. Мама, тебе лучше сесть. Потрясение может оказаться слишком велико.
Однако мать выслушала всю печальную историю без единого слова, хотя побледнела как смерть, узнав о подлом обмане Ганса. Дождавшись, когда Кристина замолчит, она гордо расправила плечи и дрожащим голосом попросила удочери прощения. И даже извинилась перед Максом, с трудом выговаривая каждое слово. Максу стало жалко ее.
— Вам не следовало даже слышать о подобных ужасах, — великодушно заметил он и был вознагражден первой за все время пребывания здесь леди Джорджины улыбкой.
Лицо полковника приняло опасно фиолетовый оттенок.
— Мне… нужно… выпить… где это проклятое бренди? — прохрипел он и, наспех проглотив пару стаканчиков, мужественно попросил прощения за свое недостойное поведение.
Этим утром все держались скованно, разговор то и дело прерывался, но процесс заживления ран уже начался, и каждая неловкая попытка заговорить становилась дальнейшим шагом к примирению. Осушив бутылку бренди, полковник неожиданно обнаружил у Ганса кучу недостатков, на которые раньше закрывал глаза, боясь обидеть дочь. Выяснилось, что родные князя крайне недружелюбны и невоспитанны, дикция у него ужасная, галстуки безвкусны, наездник он никудышный, а клубы выбирал всегда неудачно.
— Этот тип не попадет в слона с десяти шагов! — восклицал полковник. — Моим людям приходится только что не подтаскивать птицу ему под нос, иначе вся дробь летит в молоко! Ну уж что ни говорите, а истинный джентльмен должен уметь поразить цель! Кстати, я видел у вас в кабинете превосходное собрание ружей! — добавил он, бросив дружелюбный взгляд на Макса. — Судя по всему, новейшие модели! Вы метко стреляете?
— Неплохо, — скромно ответил Макс, не уточнив, что может попасть в муху с пятидесяти ярдов.
— Я тоже ничего, — пробормотал полковник. — Как-нибудь испробуем эти новые ружья, не так ли, мой мальчик?
— Когда вам будет угодно, сэр, — улыбнулся Макс. Остаток завтрака прошел уже спокойнее, так что когда Шарлотта часам к десяти, что, по ее меркам, считалось недопустимо ранним часом, вошла в столовую, удивлению ее не было предела. Но сестра в ответ на изумленный взгляд улыбнулась и, подмигнув, пригласила:
— Садись, Чарли. Папа и Макс собираются пострелять после завтрака. Покажем им, что мы не хуже?
— Научил девочек обращаться с оружием, — с гордостью объявил полковник. — И если мне, как отцу, позволено будет сказать, обе — высший класс. Уж они заставят нас попотеть, мальчик мой!
Импровизированное состязание по стрельбе в мишени еще больше скрепило с таким трудом завоеванную дружбу, особенно после того, как Макс благоразумно позволил будущему тестю выиграть, что при его умении обращаться с оружием не составило особых трудностей. Женщины последовали его примеру.
Дома царила атмосфера веселой суматохи: кое-кто из гостей уже успел приехать. А обед и вовсе превратился в настоящий праздник: родные примирились, друзья рядом, и Макс с Кристиной обменивались нежными взглядами так часто, что Лулу наконец не выдержала.
— Если мы вас стесняем, не смущайтесь, так и скажите, — игриво заметила она.
И хотя так оно и было, хозяин с хозяйкой хорошо знали свои обязанности, поэтому, умерив пыл, продолжали занимать гостей.
Утро свадьбы выдалось ясным и солнечным и для января довольно теплым. В одиннадцать часов гости собрались в часовне, построенной одним из Фокнеров в стиле египетского храма. Аромат роз, лилий и ранней сирени разливался в воздухе, солнечные лучи, проходя через витражи, ложились на пол розовыми и бирюзовыми полосами. У алтаря в ожидании невесты стояли Макс, Джонни и Фриц. Шарлотта и Лулу, выступавшие в роли счастливых подружек Кристины, стояли напротив мальчиков.
Когда органист заиграл торжественный марш, возвещавший о появлении невесты, все присутствующие обернулись.
Она стояла одна у двери в платье простого покроя из светлого атласа, переливавшемся сотнями жемчужин. Юбка и рукава были отделаны горностаем, волосы украшал венок из фиалок, с которого ниспадала прозрачная вуаль. Букет невесты тоже был из фиалок, в тон нефритовому ожерелью. Она медленно двигалась по проходу под благоговейными взглядами собравшихся: высокая, стройная, почти неземная красавица, озаренная искренним счастьем. От нее словно исходило сияние, вызвавшее слезы надежды и радости на глазах у многих, кому довелось увидеть эту необыкновенную свадьбу.
Наконец она приблизилась к алтарю. Макс улыбнулся и протянул руку, а когда их пальцы переплелись, притянул ее к себе и прошептал:
— С этого дня, дорогая, есть только ты, я и Дигби навеки.
Те, кому удалось расслышать эту странную фразу, долго потом спорили о том, что бы это значило, но когда попытались узнать у Макса, тот стал уверять, что они ошиблись и ничего подобного он не говорил.
Только Лулу поняла, в чем дело, и после свадебного завтрака, пригласив Кристину распить по бокалу шампанского подальше от толпы, шутливо заметила:
— Вижу, Дигби занимает особое место в сердце Макса.
— Как и в моем, — улыбнулась Кристина. — И это тебя я должна благодарить за то, что помогла мне отважиться в тот день, у Шейлы. Представляешь, я едва не разбудила тебя, чтобы попросить совета. Но решила последовать твоему примеру и просто отправиться на свидание.
Баронесса с притворным огорчением похлопала ресницами:
— Значит, мне больше его никогда не увидеть! Говорила же я, тебе понравится! Ах, если бы и мне удалось найти такого неотразимого любовника.
— Кто знает, может, и найдешь, — тихо ответила Кристина, от всей души желая, чтобы подруге тоже повезло и она обрела величайшую любовь своей жизни. — После того, что произошло со мной, я поверила в чудеса.
