В ее взгляде смешалось смущение от столь непривычных ласк, мольба поскорее закончить — и мольба не прекращать. Руфус медленно раздвинул складки кожи — разгоряченные, повлажневшие, за которыми таится самая сокровенная тайна наивысшего блаженства. Он действовал удивительно нежно, ведь теперь Порция была открыта вся, до конца, в ожидании того облегчения, которое мог даровать только Руфус Однако он помедлил еще несколько мгновений, показавшихся ей целой вечностью. Порция лежала затаив дыхание на самом краю бездонной бездны экстаза, когда Руфус снова прикоснулся к ней своим изысканным орудием сладострастной пытки. Ее буквально подбросило от неистовой разрядки. Она позабыла обо всем, утратила способность мыслить. Она могла лишь внимать волнам блаженства, накатывавшим на трепетное тело одна за другой.
Руфус приник к ее рту, прижал к себе и скользнул во влажное горячее лоно, содрогаясь от страсти. Порция удивленно взглянула на него: возбуждение нарастало опять, порождая новые волны неистового наслаждения. Руфус встал на колени и положил ее ноги к себе на плечи. Он врывался все глубже, он пронзал ее чуть не насквозь, приподнимая сильными, напряженными руками. Она выгнулась ему навстречу с тихим стоном, стараясь вобрать его всего, до конца и сжимая что было сил тйм, внутри, бешено пульсировавшее копье. Руфус вдруг лукаво улыбнулся и отодвинулся так, чтобы только шелковистый кончик его копья щекотал разгоряченный вход в ее тело. А потом одним мощным толчком снова погрузился внутрь.
У Порции вырвался крик, она кричала снова и снова. Это было невероятно, это было невозможно, невыносимо… Она не заметила, как расцарапала Руфусу спину, цепляясь за него так, как утопающий цепляется за соломинку…
Но, наконец ее руки опустились.
— Господи, что это было? — Она едва ворочала языком, уткнувшись ему в плечо, соленое и влажное от пота.
Руфус откатился на бок и замер, тяжело дыша, все еще разгоряченный, покрытый блестящей испариной. Тяжелая, сильная рука покоилась у Порции между бедер, перебирая влажные завитки волос.
— Маленькая смерть, — пробормотал он. — Для тех, кому посчастливилось ее испытать.
— Маленькая смерть… — Порция искоса взглянула на него, все еще не в силах сдержать удивления. — Как бы мне не пристраститься…
— Такое случается не каждый раз, малышка, — лукаво ухмыльнулся он. — Любви всегда сопутствуют разочарования.
— Это предостережение? — Порция пощекотала пальчиком его соски.
— Не надейся, милая, что небеса будут распахиваться для тебя всякий раз. — Он поймал ее руку и поцеловал в ладошку.
— Ну ладно, не буду. — Она игриво улыбнулась. Руфус рассмеялся и заботливо укрыл ее одеялом.
— Ты замерзла.
— Здесь не так уж холодно.
— Здесь просто пекло! — с чувством заявил он. — Прежде чем я осмелился обнажить это маленькое нежное тело, пришлось так раскочегарить камин, что едва не случился пожар!
— Так ты заранее это задумал? — Порция резко уселась на кровати.
— Не совсем. — Он уже успел спуститься на пол. — Это пришло ко мне в минуту озарения. — И он встал, упираясь руками в бока и глядя на нее сверху вниз. — Если ты еще помнишь — у нас остались неоконченные дела.
— Ах да, — промурлыкала Порция. — Я помню. — Но ее взгляд уже не был таким томным. — Когда вы отправляетесь?
— Утром. Нужно успеть приготовить достойный прием отряду Грэнвилла и надежное место для казны. Не бросишь же ее валяться на дороге.
— Да. — Порция постаралась напустить на себя как можно более несчастный вид. — И как долго тебя не будет?
— Трудно сказать сразу. Но не меньше, чем неделю.
— Понятно. — Она плаксиво скривила рот.
— Эх ты, а еще собиралась стать солдатом, — ласково поддразнил ее Руфус, погладив по волосам.
— А превратилась в вечно ждущую дома женщину, изнывающую от тревоги, — прошептала она, потупив глаза, чтобы ее не выдал их воинственный блеск.
— Тебе не о чем тревожиться, — торжественно промолвил Руфус. — Обещаю тебе, малышка, что вернусь без единой царапины.
«А сколько солдат оттуда не вернется?»
Получается, что она выдала Като с его отрядом на милость жаждавшему мести Декатуру. Или она просто спасла Руфуса от мести Грэнвилла? Или это одно и то же?
Глава 17
На третий день занятий Уилл испытывал не меньшее смущение, чем в первый. Он стоял на берегу реки и следил за тем, как Порция натягивает легкий ивовый лук, собираясь стрелять в мишень на толстом дубовом стволе.
«Все дело в этих штанах», — снова и снова думал он. Из-за них Порция выглядит столь необычной, не похожей ни на одну из женщин, которых ему приходилось встречать. И в то же время Уилл понимал, что дело не только в этом. Штаны — всего лишь часть. Часть присущих Порции странностей. Уилл плохо приспосабливался и к новым людям, и к новым обычаям. Однако к перипетиям «вольной» жизни Уилл давно успел привыкнуть. Он знал, каких каверз стоит ожидать и как поступят при этом его товарищи. А эта вот мисс Уорт сама по себе являлась настоящей каверзой и казалась Уиллу чуть ли не пришелицей с Луны.
Поначалу он никак не мог взять в толк, шутит она или нет насчет вступления в отряд Декатура, но, как только Руфус с отрядом покинули лагерь, Порция дала понять, что она и не думала шутить. И Уилл не смог ей возражать. Он и сам не понимал почему. О, конечно, она могла сколько угодно твердить, что он обязан воздать ей сторицей за спасение собственной жизни, — но ведь это был военный лагерь и при желании Уилл запросто сослался бы на то, что без приказа командира никто не посмеет здесь сделать и шагу. Однако по непонятной причине слова застревали у него в горле.
Он решился посоветоваться с Джорджем, самым старым другом Руфуса, ставшим ему опекуном после смерти дяди и некоторое время командовавшим всем кланом. И Джордж, вместо того чтобы высмеять замысел Порции, только подмигнул Уиллу с неизменной невозмутимостью и промолвил:
— А почему бы и нет? Не будет вреда, коли малышка малость получится махать мечом. В конце концов это касается только ее и хозяина. — И он даже предложил себя в качестве наставника по более грубым урокам с пикой и мушкетом, предоставив Уиллу искусство фехтования и стрельбы из лука.
Судя по всему, у Джорджа не возникало никаких трудностей в обучении столь необычного новобранца, тогда как Уилл всякий раз становился в присутствии Порции каким-то неуклюжим, косноязычным увальнем, причем происходило это против его воли.
Он делал героические усилия не думать ни о чем, кроме поставленной задачи. Раз уж дал слово — держи. По крайней мере если Порция не пройдет испытания, в том не будет его вины.
Теперь, следя за тем, как неловко Порция натягивает тетиву, Уилл ясно видел, что ученица нервничает. За эти три дня он успел изучить ее достаточно хорошо, чтобы угадывать настроение и по развороту плеч, и по напряженно расставленным ногам. Вот сейчас она должна глянуть вверх, как делает всегда, прежде чем выстрелит.
