— Да, я так и сделаю, — сказала я, отворачиваясь. — Обещаю.
Из палатки высунулась Юэль. Фейри поманила нас, и мы вошли.
Она подвела нас к высоким металлическим полкам, накрытым тканью, и сбросила полог. Девочки ахнула, я скрипнула зубами. На полках стояли кукольные домики. Все куклы и детали в них были сделаны из разноцветной валяной шерсти. Мне сразу бросился в глаза домик в глубине стеллажа. И пока Ксеня и Марьяша с восхищением рассматривали крошечные экспозиции с милыми домашними сценками, я смотрела на дом с бумажной мебелью.
… столами и стульями, прикрепленными к стенам в веселенький цветочек
… ванной
… и даже унитазом из бумаги
И только кровать была в нем как настоящая. На ней лежала шерстяная куколка в платье и фартуке по моде пятидесятых. Яркие губы, поднятая в воздух рука. На крошечной табличке под крышей указана дата создания. Игрушка была сделана почти за месяц до смерти Светланы Хомутовой. Девочки заметили мою неподвижность, затихли и подошли ближе.
— Это оно? — растерянно спросила Ксеня. — Сцена того… убийства?
Я молча кивнула.
— Они приходят, — вдруг хриплым низким голосом сказала фейри. — Видения. Не знаю, откуда. Никто не знает. Куклы. В глубине души все мы знаем, что это не просто милые игрушки. То, чему даешь такую точную оболочку… никто не предскажет, что может выбрать ее своим обиталищем.
— Вы знакомы с тем, кто это сделал? С гадальщиком?
— Нет, — Юэль качнула головой. Несоответствие ее хрупкой внешности грубоватому надтреснутому голосу почти пугало. — У него много имен и странная кровь. Никто из наших его не «видит». Словно кто-то стер из его крови и души всю память рода. Он несет с собой холод. Но мотивы все те же, как у всех у вас, людей: власть, богатство, подавление… месть. С людьми ему просто, их можно одурачить, купить. Но есть те, кто с кровью Других: вендиго, нильвэ, фавны, хумай... маги, сильные маги – все они могут ему помешать.
— В чем?
— Он тоже так спросил, вендиго, — фейри слабо улыбнулась. — Но он уже знает, вот тут, — Юэль коснулась пальцем виска. — Я подсказала Снежному Воину, где искать убийцу, я видела это в видении, улицу и дом на отшибе, но остальное вендиго должен сделать сам – еще многое. Вам пора. Выставка скоро откроется.
Юэль взяла край покрывала, чтобы накинуть его на стеллаж, но я воскликнула:
— Подождите!
Я заметила на нижней полке еще один домик, неяркий, почти лишенный красок.
— Что это?
— Не знаю, — фейри поджала губы, глядя на свою работу с недовольством. — Глупая игрушка. Я спрятала подальше. Неприятно смотреть.
— Еще одно видение?
— Да. Непонятное.
Это был темный домик без кукольной мебели, из одной пустой комнаты… почти пустой. Может быть, он казался таким мрачным, даже сырым и холодным, потому что стоял ниже остальных поделок. Лучи утреннего солнца, пробившиеся через мутноватый пластик палатки, падали в него через квадратное окошко с темно-зелеными ставнями. На полу из кусочков дерева лежали мелкие черточки света. Из пола комнаты вырастал шерстяной… цветок, похожий на бутон лилии с очень коротким стеблем. Странный цветок: темно-синий с серыми вкраплениями, лепестками, словно сотканными из тумана, и… размытыми лицами, выступающими из лепестков, слишком грубыми, чтобы сказать, мужские они или женские. Валяная шерсть лишь обрисовывала черты.
— Какая необычная… кукла, — вежливо сказала Марьяша.
— Это не кукла, — Юэль дернула плечом. — Это… я не знаю, что это. Я никогда не отказываюсь от своих видений, воплощаю все. Я спешу. Нужно готовиться.
… Выйдя из духоты палатки, мы с облегчением вдохнули свежий осенний воздух. Похолодало. В столице всегда так: осень долго держит позиции, а потом внезапно сдает их, не пытаясь больше бороться с холодной, снежной зимой.
Под куполом было тепло. Мы сдали куртки в гардеробную у входа и остались в строгих платьях. Ксеня выбрала темно-вишневое с серебряными пуговицами, Марьяша остановилась на сером, расклешенном от талии, на мне было платье в синюю клетку с золотистой нитью.
Сразу стало понятно, что людей с улицы в первый день выставки, по традиции посвященной Императорской семье, тут не будет. Под куполом прогуливались господа в костюмах и дамы в дорогих, но неброских туалетах. Вот мелькнул профиль Георгия. Государыня тоже была здесь – она разливала чай за круглым столиком у оранжереи и вела светскую беседу с фрейлиной Хомутовой, знакомой мне по газетным статьям и телевизионным хроникам. Значит, Хомутова уже начала выходить в свет. Судя по виду, дается ей это нелегко. Я помнила о своем обещании Светлане, на вряд ли сейчас подходящий момент, чтобы передать скорбящей матери послание дочери-посмертия. Сделаю это, когда мы найдем убийцу.
Выставка должна была стать апофеозом любви к немагическим куклам, но, видимо, для того, чтобы посетители не забывали, что живем мы все же в век высокотехнологичной магии, тут попадались и «живые» экспонаты. В южной стороне Купола по дорожкам между клумбами бродили анимированные персонажи сказок: Яга-Костяная Нога, Кощей-Ворожей, Де́вица-Леворученька, Лесовик и Водяной. Мимо проехал Паровозик из сказки: подмигнул нам и загудел. Магические куклы были достоверны… до мурашек по коже. Мы не сговариваясь обошли их по большой дуге.
— Терпеть не могу фантошей, марионеток и кукол на магии, — призналась Ксеня. — Все мои любимцы в детстве были самыми обычными игрушками. Кадавров я обычно делала из… подручных средств.
Я сразу вспомнила свою Ани. Кукла была мне очень дорога. До этого она принадлежала моей родственнице. Хотя Ани была заговорена от потери, она все равно исчезла из моей жизни, уж и не помню при каких обстоятельствах.
Юэль выставила свои кукольные перфомансы недалеко от входа. Все мило и культурно. Сама кукольница привлекала внимание посетителей не меньше, чем ее необычные работы. И, разумеется, тех двух домиков со стеллажа на ее столике не было.
Мы разделились. Марьяша ушла искать родителей, а Ксеня направилась к столику Государыни. Дорогу ей преградил Бронислав Кудель. Строгий, красивый, высокий. Со стороны действительно не парень, а конфетка. Бон-бон выхватил из воздуха цветок, волшебную лилию, и протянул его Ксене. Лепестки цветка источали золотистое сияние, окутавшее руки Куделя и заигравшее бликами на его непривычно серьезном лице. Щелчок пальчиков – и лилия осыпалась черным пеплом: Ксеня удовлетворенно кивнула и пошла дальше. Бронислав остался на дорожке с обугленным стеблем в руке. Мне его даже жалко стало.
Я поискала глазами Гудковых, но их не было. Может, в скандальных газетенках пишут правду и некогда влиятельный род нынче в немилости? Ах нет, у фонтана красуется Джилина. Она в строгом костюме альбионской шерсти, подчеркивающем идеальную фигуру, огненные кудри собраны в элегантную прическу, на шее нитка жемчуга – воплощение вкуса, иначе и не скажешь. Братца поблизости не видать.
