Но смирение, увы, никогда не было моим лучшим качеством. Злость внутри бурлила и кипела. В какой-то момент я не выдержала. Оделась, схватила ключи от машины, выбежала на улицу. Села за руль и проехалась по знакомому маршруту. Я просто… хотела посмотреть в его глаза. И плюнуть в лицо.
Я нарушила приказ мужа.
Глава 71
Полина
До отцовского дома добираюсь довольно быстро. Его машина припаркована у ворот, значит, я не ошиблась, что приехала сразу сюда, минуя поворот в сторону его офиса.
Хлопаю дверью прадика, замыкаю тачку, брелок кладу в карман. Кажется. Не помню.
Осознаю себя уже на крыльце, колотящей во входную дверь. Открывает мне Артём, папин помощник.
— Добрый вечер, — говорит он. И стоит, перегородив проход.
— Здрасьте! — отвечаю. — Уйди с дороги, я хочу видеть отца.
Он не шевелится. Я прищуриваюсь.
— Папа! Что, на порог меня даже не пустишь? Вот так, значит, выпинываешь родную дочь из города, а в глаза посмотреть слабо?
— Артём, что ты там стоишь? Пусть заходит, — слышу папин голос.
Охранник делает шаг в сторону, я же решительной походкой устремляюсь в гостиную.
— Полина, какие люди! — восклицает отец. Он в рубашке и брюках, еще не успел переодеться с работы. Сидит удобно на диване с ноутбуком на коленях. Смотрит на меня деловито. — Я думал, дорогу сюда забыла. Или случилось что? Неужели помощь папкина понадобилась?
— Забыла бы с радостью. Да вот не даешь никак, — меня колотит от ярости. — Зачем ты продолжаешь лезть в мою жизнь? Что тебе еще надо?
— Пошла вон, — говорит он и снова утыкается в свой ноут. — Вернешься, когда вспомнишь, как разговаривают вежливые образованные люди. Работа санитаркой на тебя плохо влияет. Превращаешься в быдло.
— В быдло я чуть не превратилась, пока жила здесь. В этом аду.
— Плохое начало. Если ты приехала о чем-то меня попросить, то стоило лучше подготовиться.
— Просить? — я на мгновение теряю дар речи.
— Вот именно, просить. Когда семья обратилась к тебе за помощью, ты отказала. Когда помощь понадобилась тебе, нарисовалась сразу.
Он так ничего и не понял. Вообще ноль по всем направлениям. У меня руки опускаются и в прямом, и в переносном смыслах. Следом приходит спокойствие. Бесполезно. Мы уедем подальше от этого человека. Илья дослужит, после чего мы переедем в другой город. И Барсуков больше никогда до нас не доберется.
— Я ни о чем тебя не просила и просить не собираюсь. Приехала посмотреть в твои лживые глаза. Напоследок. А где Настя, папа? Настя! — кричу я, прекрасно зная, что та не ответит. Я звонила ей восьмого марта, чтобы поздравить. Настя была у родителей и обратно не собиралась. — Нету ее, да? Настя в Воронеже у матери, сбежала от тебя, от чудовища.
Отец поднимает на меня глаза и хмурится.
— Крысы бегут с тонущего корабля, — говорит он. — Как деньги закончились, жареным запахло, она и свалила.
— Ага, кругом крысы, ты один хороший! Папа, заметь, все, чего ты касаешься, — рушится. Мы с Мией выросли несчастными, закомплексованными, зависящими от тебя. Настя сбежала! Подумать только! Настя — олицетворение женской мудрости и терпения — драпала от тебя со всех ног! Мою жизнь ты тоже пытаешься разрушить. Проучить моего мужа, наказать за то, что тот не побоялся полюбить меня! А мама? Я не удивлюсь, если это ты довел ее! Из-за тебя она приняла ту дозу, — я просто не могу остановиться. Откуда-то знаю, что это моя последняя встреча с отцом, и я выпаливаю ему все, что думаю. — Из-за тебя мы с Мией росли никому не нужными. Да в опу твои деньги! — кричу я, потеряв остатки совести.
Отец встает. Быстро подходит, размахивается и влепляет мне пощечину. Его рука огромная, тяжелая. Я не удерживаюсь на ногах и падаю.
— Выросла сука неблагодарная! — последнее, что слышу, прежде чем отключиться.
Прихожу в себя почти сразу. Распахиваю глаза, силюсь подняться. Голова гудит адски, слышу свой мобильник, визжащий где-то в коридоре, где я сняла и бросила куртку.
— Артём, выключи телефон! — совсем рядом звучит взволнованный голос отца. Папа на коленях, обнимает меня. — Поля, Полечка, ты в порядке?
Я сажусь, голова немного кружится.
— Ты ударил меня? — прижимаю руку к щеке, которая горит, пульсирует. Кожу нестерпимо печет. Веду к виску, там мокро. Поранилась, пока падала? На полу лежит деревянная пирамидка Нины.
— Я не хотел, доченька, прости меня. Нервы сдали! Меня скоро посадят, не станет у тебя папки. Никто не будет лезть и надоедать. А сейчас поедем в больницу. Артём, где мои ключи?! Как же так-то?!
— Не поеду я с тобой никуда! — отталкиваю его и поднимаюсь на ноги. — Я пришла сказать, что мы знаем, благодаря кому нас ссылают. И что мы тебе этого не простим. Никогда!
— Поля! — отец тянет ко мне руку. — Полина! Послушай, пожалуйста. У меня проблемы, очень серьезные проблемы. Я… сделал все, чтобы отослать вас. С целью обезопасить. Так было нужно.
— Спасибо тебе за это огромное! Низкий поклон! А из-за кого нам угрожает опасность? Чем мы провинились-то? Илья людей спасает каждый день, сутками на работе за копейки. Он даже лекарства иногда покупает за свой счет, когда у пенсионеров нет возможности потратиться в аптеке. Лжет, что им положено. Я драю эти операционные с утра до ночи! Что мы сделали плохого?! Почему ты строишь свою жизнь таким образом, что нам нужно бежать?! Ты хотя бы раз подумал, к чему могут привести твои махинации?! Ты хотя бы раз позвонил спросить, не тяжело ли мне? Как мне замужем живется? Хоть раз сказал, что веришь в меня?
Я поднимаюсь на ноги и иду к выходу не оглядываясь. Вырываю куртку у Артёма. Уже на улице шарю по карманам, но никак не могу найти ключи. Наконец прислоняюсь к машине спиной и закрываю глаза. Илья, если узнает, боже… он Барсукова просто убьет. Надо придумать, где я поранилась. Правду говорить нельзя ни в коем случае. Поворачиваюсь и ударяю ладонями по капоту прадика. Илья отдал мне всего один приказ, я его нарушила, и вот результат! Надо было дома сидеть, лучше бы дождалась мужа и сделала ему минет. Чем вот это вот все!
Ключи так и не нахожу, да и за руль садиться страшновато. Голова болит, кружится. Поэтому я вызываю такси. На сотовом пропущенные от Ветрова. Потерпи, родной, скоро я приеду. Просто не могу сейчас ответить, ты ведь сразу все поймешь. По одному моему голосу, как обычно.
