- Думаешь, переломает ей ноги, как ты Гремлину? - усмехается она.
- Знаю, знаю, как ты недовольна, - вздыхаю. - Мне правда жаль. Но в своё оправдание хочу сказать, что это был не я. Решение принял Ефремыч. Я был против. Но ни разу не жалею. Надеюсь, желание бегать за моей женой у него отпало раз и навсегда. А если нет, то я лично продублирую ему намёк ещё раз.
- И всё же это жестоко.
- Жестоко обварить ни в чём не повинных людей кипятком, - бросаю на неё короткий взгляд. - И это просто счастливая случайность, что никто не пострадал.
- Ты думаешь, Гремлин замешан в этой аварии? - она удивлена.
- А ты думаешь, если он похож своими кудряшками на ангелочка, так и ангел? Я думаю, в этом замешан его отец. Вот и его заодно предупредили. И слава богу, что ты сняла это видео. Думаю, Наденьку Ефремыч сейчас посадит на такой жёсткий ошейник, что будет она с тоской вспоминать то время, когда сама смела помыкать тобой.
— Подожди, — хватает она мою руку. — Отец Громилова, будущий министр, может быть замешан в этой аварии в клубе? Но Демьянов поставил его первым в список гостей на свою свадьбу? Это вообще законно?
Знаю, что ей не нравится мой неуместный смех, но ничего не могу с ним поделать.
— Девочка моя, это бизнес. И добро пожаловать в мой мир, — крепко сжимаю её руку. — Но этосначала страшно, потом, ничего, привыкнешь.
— Привыкну? Да я никогда не привыкну к тому, что каждый день ты уходишь на работу, как на войну, — и ногти её впиваются в мою ладонь ещё сильнее.
— Не переживай. Я со всем справлюсь. Особенно, если ты будешь рядом, — бешено разгоняется мой пульс от её неожиданных признаний. Она переживает за меня. Волнуется. Я ей дорог.
— А если нет?
Ох, не нравится мне её тон, но я понимаю, что она ещё сомневается. Ещё ничего не решила. Но я найду столько терпения, сколько понадобится. Выдержу, каким бы долгим и трудным ни оказался путь к её сердцу.
— А если нет, я всё равно справлюсь. Только мне будет во сто крат тяжелее.
— А знаешь, что, — вдруг коварно улыбается она. — Про какой бы волшебный способ снятия напряжения ты ни говорил, предлагаю им воспользоваться.
— Сейчас?!
— Да, — пожимает она плечиком, заставляя одним этим «да» подняться, как шлагбаум на зелёный свет семафора, всё, что так истомилось по ней в моих штанах. Я паркуюсь в первом же леске той загородной трассы, по которой мы едем. Опасаясь испачкать парадные туфли в весенней грязи, лезу на заднее сиденье, как медведь через малинник.
— Если ты не хочешь, то не обязана этого делать, — от неё после салона пахнет так, что меня колотит мелкой дрожью, пока я расстёгиваю брюки.
— Я хочу. Я безумно тебя хочу, — шепчет она, и то с каким нетерпением забирается на мои колени, говорит больше любых слов.
Я и дёрнуться не успеваю как на мне уже и резинка, и моя наездница.
— С тобой тоже, как на войне, — ловлю я её жадные губы. — И каждый раз, словно последний.
Она замирает на секунду, но больше не даёт сказать мне ни слова. Но всё что рвётся на язык — это только три слова, которые давно звучат, не замолкая, у меня в голове.
Я люблю тебя! Люблю тебя! Безумно люблю тебя!
61. Виктория
Парковка перед современным зданием, стилизованным под старинный особняк, в котором Ефремыч решил отметить свадьбу, до отказа забита дорогими машинами.
- Это точно свадьба или светский приём? - вцепляюсь в руку Алекса, пока идём к центральном крыльцу, уставленному живыми цветами в вазах и залитому ярким светом.
- Сути этого сборища название не меняет, - он как всегда невозмутим, собран, спокоен и так обворожительно мне улыбается. - Ничего не бойся, я с тобой.
«Легко сказать!» - хватаюсь за тонкую ножку бокала с шампанским, как за спасительную соломинку - в этом нарядном зале яблоку негде упасть. И я здесь лишняя, чужая, неуместная. Слишком простенькая. Чересчур невзрачная.
И зачем только я поддалась на его уговоры? Мы только вошли, а я уже жалею. И дурное, нехорошее предчувствие сжимает грудь. Или это просто тоска? Он просил меня поехать на этот праздник и не принимать решения до него. Ведь я сказала, что хочу уйти. Хоть и не сказала почему. И он обещал, что не будет меня держать силой, но дать ему шанс.
За эти дни так много всего изменилось между нами, что я ему почти поверила. И трижды набирала номер Анастасии, чтобы отказаться от своей поездки. И трижды так ничего и не сказала. Я не знаю, что мне делать. И чего я боюсь больше: поверить ему или не поверить. Надеюсь, этот вечер расставит всё на свои места.
- А ты говорил, что будут только нужные люди, - делаю большой глоток. В глазах рябит от блеска камней на шеях у дам, от роскоши и богатства, от красоты убранства зала. Но откровенно подташнивает то ли от страха, то ли от ядовитой концентрации высокомерия, брезгливости и лицемерия на квадратный метр помещения.
- Это и есть нужные, - осторожно разворачивает меня Алекс в сторону гардероба и помогает снять пальто, пока я неловко пристраиваю бокал на какую-то тумбу на кривых ножках.
- Алекс! - какая-то дородная дама в каменьях уже обцеловывает его пухлыми губами в обе щёки, пока я поворачиваюсь.
- Моя жена, Виктория, - представляет он.
- Очень приятно, - вяленько пожимает она мою руку своими перчатками и явно разочарованно хмыкает. - Не знала, что ты женился.
Распорядитель терпеливо дожидается, пока Алекс договорит, а потом провожает нас в специально отведённую личную комнату, где мы можем привести себя в порядок, отдохнуть с дороги на огромной двуспальной кровати. Ну, или заняться, чем душе нашей будет угодно.
Но моей душе угодно только поправить макияж, пока Алекс задумчиво изучает экран телефона.
- Кто была эта матрона? - пытаюсь держаться нейтрально.
- Забудь, сам не помню, как её зовут. Только её мужа. Она жена депутата, - отмахивается он. - Или он уже зам председателя Госдумы? Неважно. Готова?
- А ты знаешь всех в этом зале? - спрашиваю я, уже оглядывая помещение с небольшого возвышения со ступеньками.
- Да почти, - отвечает он и вдруг растерянно замирает.
- Что-то не так? - настораживает меня его озабоченное лицо, словно он увидел привидение.
- Всё так, - но отвечает он так рассеянно, даже на меня не глядя, что я пытаюсь понять: что или кто его так неожиданно взволновал.
- Кто эта дама в синем платье? - наконец, не выдерживаю я, когда проходит минута, другая, а он стоит как заворожённый, и глаз с неё не сводит. А я стою, как дура на подиуме, и сотни пар глаз разглядывают меня как любопытную зверушку в зоопарке. Ну, или ручную обезьянку, так уж я, наверно, нелепо выгляжу с великолепным Алексом Бергом.
