Книга Как не умереть в одиночестве - Ричард Роупер

Очередной день, очередные похороны.

В этот день Джозефина Мюррей прощалась с белым светом, и только Эндрю пришел сказать ей последнее «прости». Поерзав на скрипучей скамье, он обменялся улыбками с викарием. Здороваясь с ним утром, Эндрю не сразу понял, что это тот самый вихрастый юнец, проводивший свою первую заупокойную службу у него на глазах. И хотя прошло меньше года, выглядел викарий значительно повзрослевшим. Дело было не только в более опрятной прическе (волосы разложены на консервативный пробор), он и держался уверенней. Видя, как заматерел служитель, Эндрю испытывал почти отцовские чувства. Накануне они лишь коротко переговорили по телефону, и Эндрю, посоветовавшись с Пегги, решил частично рассказать о дневнике Джозефины, чтобы викарий мог добавить красок в проповедь и избежать общих слов.

Обернувшись, Эндрю осмотрел церковь. Где же Пегги?

Подошел викарий.

– Я подожду минуту-другую, но потом, боюсь, придется начинать.

– Конечно, понимаю.

– Скольких вы ожидаете?

В этом и заключалась проблема. Эндрю понятия не имел. Все зависело от того, как пойдут дела у Пегги.

– Не волнуйтесь. Я не хочу вас задерживать.

Тут дверь в церковь открылась, и появилась Пегги. Она выглядела взволнованной, но сразу успокоилась, увидев, что служба еще не началась. Пегги придержала дверь для кого-то, кто шел за ней – там мог оказаться по крайней мере еще один человек, – и направилась по проходу. Эндрю смотрел. Первый, второй, потом еще трое. После короткой паузы, к его недоумению, в церковь устремилась целая вереница людей, и на тридцатом он сбился со счета.

Усевшись рядом с ним, Пегги прошептала:

– Прости, пожалуйста, за опоздание. Мы получили приличный отклик в Фейсбуке, а потом еще в последний момент пригласили людей из «Кафе у Боба», что через дорогу. – Она кивнула на мужчину в фартуке в сине-белую клетку. – Включая самого Боба!

Викарий подождал, пока все рассядутся, и подошел к пюпитру. После неизбежных формальностей он решил – спонтанно, как понял Эндрю, – оставить пюпитр с разложенными на нем записями, чтобы быть как можно ближе к пастве.

– Как часто бывает, у меня мало общего с Джозефиной, – начал он. – Она была тезкой моей бабушки, которую я всегда называл «бабуля Джо», и они обе вели дневник. Дневник моей бабули мы смогли прочитать только после ее смерти; до этого, конечно, он невероятно интриговал нас. Только ознакомившись с ним, мы наконец поняли, что большая часть записей была сделана ею после пары стаканов крепкого джина с тоником. Поэтому читать их местами довольно трудно.

Ответом на его слова была теплая волна смеха, и Эндрю почувствовал, как Пегги взяла его за руку.

– От добрых людей, занявшихся делами Джозефины, и из ее дневника я узнал, что это была проницательная, яркая и полная жизни женщина. И пусть она не стеснялась строгих суждений, особенно когда дело касалось телепрограмм и метеорологов, со страниц дневника на нас смотрит человек с мягким сердцем и твердым характером.

Пегги сжала ладонь Эндрю, и он ответил тем же.

– Когда Джозефина умирала, рядом не случилось ни родных, ни друзей, – продолжал викарий, – и сегодня она могла остаться в одиночестве. Поэтому так приятно увидеть стольких людей, уделивших время, чтобы прийти сюда. В начале жизни никто из нас не знает, как он с нею будет расставаться, каким будет его последний путь, но если бы мы ведали наверняка, что наши последние минуты пройдут в компании таких же добрых душ, как ваши, то мы бы возрадовались. Поэтому спасибо вам. А теперь попрошу вас встать и присоединиться ко мне в восприятии Господа.

После службы викарий стоял у церковной двери и коротко благодарил каждого за посещение. Эндрю даже расслышал, как он говорил Бобу, что, конечно, с радостью заглянет на чашку чая, но от кексов, скорее всего, воздержится.

– Но они у меня огромные! – возражал Боб. – Таких больших вы не увидите на несколько миль в округе, честно.

– Думаю, сегодня он заполучил человек двадцать новых клиентов, – сказала Пегги. – Вот шельмец.

Она направилась к скамейке; Эндрю смахнул опавшую листву, чтобы можно было присесть.

– Так ты мне расскажешь, как прошел разговор с Кэмероном? – спросила Пегги.

Эндрю откинулся на спинку и посмотрел в небо, следя за далеким самолетом, оставлявшим за собой едва видимый след. Приятно было вот так вытянуть шею. Надо почаще это делать.

– Эндрю?

Ну что он мог сказать?

Разговор получился бессвязный и неубедительный. Кэмерон изо всех сил старался уверить Эндрю, что он стоял за него горой, что он с радостью опустил бы его, Эндрю, откровения на званом ужине, если бы это зависело от него. Но потом начал сдабривать свою речь фразами типа «служебный долг» и «следование протоколу».

– Ты же понимаешь, что я должен был про это рассказать? – заключил Кэмерон. – Потому что, по каким бы причинам ты ни сделал то… что сделал, это все равно вызывает озабоченность.

– Понимаю, – ответил Эндрю. – Правда.

– Черт возьми, ну что бы ты сделал на моем месте?

Эндрю встал.

– Слушай, Кэмерон, я думаю, что ты должен поступать так, как подсказывает тебе чувство. И если это означает, что нужно сдать меня кому-то из начальства и таким образом решить вопрос о сокращении, когда он встанет снова, тогда я понимаю. И зла держать не буду.