– Какие ленточки? – удивилась Маша и подошла посмотреть. К рукавам белого свитера крест-накрест были наспех подшиты грязные разноцветные ленточки. Их концы неряшливо торчали, загибаясь под рукава. Маша сразу вспомнила, где она видела такие же.
– Чуня! – потрясенно прошептала она.
– Что? – переспросил Денис.
– Это не мои тесемки! У Чуни были такие же! Он виделся с моим двойником и чему-то ее учил!
Маша схватилась за ленточки, и тут же словно десяток многоножек заползли под ее кожу, немилосердно щекоча и извиваясь. Чужая магия, мощная и непонятная, мешала думать, поэтому Маша сразу отдернула руку. Вспомнив, как Чуня разгромил Оранжевую круглицу, дергая за свои ленточки, девочка прошептала:
– Так вот как она взорвала двери и порушила лестницы…
– О чем ты говоришь?
– Чуня тоже Сквозняк, как и я, – объяснила Маша. – Только какой-то он странный Сквозняк.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Алина.
– Я сама ничего не понимаю, – сказала ей Маша. – Какая информация у меня есть? Чуня Сквозняк, это да. Он был Сквозняком, когда ему было столько же лет, сколько мне, так же его бросало из мира в мир, где он сумел выжить, решить загадки и вернуться домой. Я читала о том, что взрослых Сквозняков не бывает. Вернее, тот Сквозняк, которого бросает в другой мир уже взрослым, – сумасшедший.
– Зная Чуню, я могу с этим согласиться, – осторожно вставил Денис.
– Я из своего опыта могу сказать, что видела двух нормальных взрослых Сквозняков. Про Александра Нескучного говорили, что он продолжает летать по другим мирам, но лично я видела его только в его родном мире, и это факт. Смотритель – был Сквозняком-мальчиком, который состарился в чужом мире. Сам же Чуня сказал, будто перенесся в другой мир, чтобы разыскать своего сыночка.
– Чуня сказал? Чуня немой!
– В том-то и дело. Чуня не немой. Я тоже Сквозняк и понимаю каждое его слово, а больше никто в этом мире. Каждый Сквозняк воспринимает чужой язык как родной, когда занимает свое место в чужом мире. Потому-то действующие Сквозняки – это дети. Дети находятся в поиске своего места в мире, как только они с ним определятся, другой мир уже не может выдернуть их из дома. А пока они Сквозняки – чужой мир для них временно становится своим, языки меняются местами; говорят, есть и другие замены. Не знаю, акклиматизации нет, например, сразу легко воспринимаешь чужой воздух, воду, климат, бактерии. А вот у Чуни не получилось, может быть, потому что он взрослый. Язык не изменился. Или изменился не до конца. И выглядел Чуня плохо, все эти болячки на его лице… Не знаю, может, он и в родном мире не красавец, конечно, или замены не прошли гладко. Очевидно же, что он страдает от бактерий и не может привыкнуть к воде и пище.
– Мне не очевидно, ты что, врач?
– Почти, будущий. Еще он жаловался, что все эти его тесемочки должны были служить для разных целей, а у него они только вызывали сильнейший ветер.
– Я, конечно, ничего не понимаю в этих твоих штучках, – осторожно сказал Денис. – Что Сквозняки – это правда, нас уже убедило со-зеркало и Управление Погодой. Что ты не врешь и часто оказываешься права, даже когда несешь откровенный бред, прости, мы с Алиной тоже убедились.
– Да, взять хоть Борейку, – вставила Алина.
– И мне, конечно, трудно анализировать факты, которые мне кажутся полнейшей фантастикой. Но я бы сказал, что, по твоим словам, Чуня какой-то незаконченный Сквозняк. Все эти твои замены, которые у тебя прошли гладко, у него они – как попало.
– Хаотично, – подсказала Алина.
– Незаконченный, – задумалась Маша. – Или недоперенесшийся. Страдающий и больной. В общем, ребята, мне надо будет ему помочь. Может, найти его сына?
Лучик от фонарика колокольцев обернулся вокруг Маши.
– Сына в этом мире нет, – поняла девочка. – А где сам Чуня?
Лучик протянулся из окна далеко за пределы города, затерялся на горизонте, там где издали, словно в тумане, виднелась горная гряда.
– Чуня где-то там в горах! – показала Маша ребятам, которые не видели лучик. – Значит, с ним разберусь в другой раз. У меня еще в Господине Ветров дел по горло. Надо найти Ткачей Заклинаний и отдать им вещи воздушных странников. Послушать, что они скажут, и потом уже, на свободе, заняться поисками Чуни.
– Кстати, о свободе, – вдруг сказала Алина. – Ты не можешь просто так бродить по Господину Ветров, даже если станешь прозрачной, – у Управителей есть опыт обращения с твоим двойником, которая не скупилась на волшебные фокусы.
– Я не совершала ее преступлений, это можно доказать. Вы видели ее, видели куклу, Федор Ветрович лично… Кстати, как он?
– Наверное, нам нужно рассказать тебе, что произошло после твоего ухода…
Алина и Денис поведали Маше о разрушениях, которые произвела двойник в Господине Ветров, о членах Управления Погодой, замурованных под обломками домов, о тяжелом состоянии Федора Ветровича, а также о том, что Верховные Управители знали о созданном двойнике и о том, то та взбунтовалась и отказалась подчиняться приказам Управления. Федор Ветрович все время уверял их, что Маши, живая и двойник, действовали сообща, и он предсказал, что двойник в конце пожертвует собой ради живой девочки. Управление считает, что между Машами такая договоренность была заранее…
– До чего хитрый! – возмутилась Маша. – Я чуть не стала овощем из-за него, столько всего перенесла, чудом выжила, а теперь все уверены, что я все это спланировала?! А вас-то как он отпустил? Мы же были вместе, и он грозил вам страшными карами!
Денис смущенно обернулся на Алину, та ответила ему независимым взглядом и пояснила:
– Мы сказали, что ты нас обманула, захватила, в общем, заставила.
Маша тяжело оперлась о кристаллы, ноги моментально налились тяжестью.
– Стой, не психуй, – бросился к ней Денис. – Просто на свободе мы тебе больше пригодимся, чем взаперти.
– Ну и, честно говоря, свободны мы временно и только в пределах города. Как только отец поправится, отдохнет, он осуществит все кары, о которых ты слышала. Это мы Управителей обманули, а главный хитрец четко знает, где ложь, а где правда.
– Сколько у нас времени?
– Неизвестно, когда он придет в себя, может быть, к вечеру, может быть, через неделю. В последний раз я в детстве случайно сдернула с него наушники на улице, там всего-то и было, что обычные звуки города, но он пролежал без сознания целый день… А тут был такой шум, что я даже не знаю.
– Значит, делаем все быстро, – Маша щелкнула пальцами, становясь прозрачной, прошлась взад-вперед, опустив взгляд и рассматривая подол своей длинной юбки. – Когда я двигаюсь, меня видно, как что-то переливающееся. Если вы наденете плащи и возьметесь за руки, а я буду идти между вами, опустив голову, никто ничего не поймет. Складки у плащей все время шевелятся… Моему двойнику было труднее спрятаться, потому что она была одна.
