Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
На этом мы остановились, условившись встретиться через пару дней у него в квартире, когда я передам ему результат моего разговора с Кейлем.
В ближайшую пятницу я пришел к Элмаяну на квартиру. Он жил недалеко от меня в том же районе Шишли. Элмаян, видимо, с нетерпением ожидал моего прихода, ибо, войдя в гостиную, я заметил приготовленное угощение. Быстро нам подали кофе, и мы остались в комнате одни.
– Ну, все идет прекрасно. Я говорил с Кейлем и так расхвалил вас, что он сразу согласился, чтобы вы работали на него. Жалованья я добился для вас 150 долларов в месяц. Кроме того, он обещал, что если работа пойдет хорошо, он будет платить и больше. Важно, чтобы в Берлине остались довольны, – сказал я.
– Очень рад. Как раз вчера был у меня мой приятель из полиции, и я уже его подготовил к тому, чтобы получить нужные Кейлю сведения, – ответил Элмаян.
– Вот и хорошо. Начните с полиции. Неплохо на всякий случай иметь своего там человека. А пока что пусть он передаст вам на несколько часов почитать доклады, которые он посылает в министерство внутренних дел в Ангору. Там, вероятно, найдутся интересные для Кейля сведения, – предложил я. – Кстати, я вам принес и деньги за первый месяц работы, – продолжал я, вынимая бумажник, – только мы должны предварительно проделать некоторые формальности. Вы должны выбрать себе псевдоним, которым будете подписывать все ваши рапорты и денежные расписки, и, кроме того, Кейль просил две фотографические карточки.
– Я как раз имею карточки, – сказал Элмаян и, поднявшись, достал две карточки из стола, – что касается псевдонима, то это вы придумали хорошо, а то я затруднился бы подписывать бумаги своей фамилией. Я возьму псевдоним «Малоян», – ответил он.
– Хорошо, подпишите денежную расписку и ваши фотокарточки псевдонимом, – предложил я.
Передав мне нужные бумаги, Элмаян пересчитал переданные мною ему деньги и аккуратно вложил их в свой объемистый бумажник. При этом он так на меня смотрел, точно подозревая, что я, вероятно, получил от Кейля для него денег в два раза больше, но половину утаил для себя в виде комиссионного вознаграждения. Я понимал этот взгляд и внутренне усмехался. Пусть думает – так-то лучше. Пусть думает, что я в этом деле только посредник, так же, как он думает, что работает на немцев… – Меньше риску, больше дела.
Нужно отдать справедливость, Элмаян работал не за страх, а за деньги. Он полностью заслужил полученное им жалованье. Но прибавки так и не дождался. Кейль вскоре уехал с докладом в Москву, а я… а я в Париж. Но об этом ниже.
Глава 31. Между двух огнейПоздно ночью собрались на моей квартире я, местный резидент ГПУ Этингон-Наумов и приехавший из Москвы бывший резидент ГПУ в Греции Молотковский. Мы собрались на совещание. Этингон, элегантно одетый молодой парень, больше интересовался граммофоном, который время от времени заводил. Молотковский, наоборот, очень озабочен своей миссией и задумчив.
– Так вот, Агабеков, ты не раз был резидентом, и ты поймешь меня лучше других. Я положил столько сил для организации агентуры в Греции, и вдруг мне предложили все бросить и ехать в Москву. Еле-еле добился в Москве, чтобы разрешили передать агентуру тебе, а то ведь хотели просто бросить на произвол судьбы. Сейчас в Москве сидят новички, ни черта не смыслящие в работе. Это – чиновники, а не чекисты. Ну, подумай, разве можно отпустить таких источников, как 3/33 или 3/21? А всю агентуру в военном министерстве? Попробовали бы сперва сами завербовать хоть одного источника, тогда бы знали им цену, – рассказывал возмущенно Молотковский.
– Ладно, а как ты мыслишь передачу мне твоей агентуры в Греции? – спросил я.
– По-моему, ты сам лично должен поехать в Афины с паролями и явками, которые я тебе передам, и связаться с агентурой. А в дальнейшем установишь регулярную связь, – предложил Молотковский.
– Все это хорошо, но не забудь, что я здесь в Турции без году неделя и недостаточно укрепился, чтобы разъезжать. Кроме того, у меня нет подходящего мотива для поездки в Грецию, поэтому моя поездка может вызвать подозрение, – возразил я, не имея никакого желания глубже влезать в работу.
– А что ты предлагаешь? – спросил Молотковский.
– Я думаю, было бы лучше, если поедет принимать сеть Наумов. Он бы одновременно поддерживал с ними сношения, пока я окончательно не укреплюсь, и затем передал бы их мне для руководства, – ответил я.
– Что ты на это скажешь, Этингон? – спросил его Молотковский.
– А мне все равно, если хотите – поеду в Грецию и приму сеть. Провала я не боюсь. Скорей тогда поеду в Москву. Признаться, надоела мне вся эта работа. А теперь, после ухода Трилиссера, – в особенности. Как только вернусь в Москву, не останусь работать в ГПУ, уйду куда-нибудь, – равнодушно ответил Этингон-Наумов.
– А как, есть у тебя возможность поехать в Афины? – спросил его Молотковский.
– Это пустяки. Послезавтра я поеду в Ангору и попрошу Сурица послать за визой. Скажу, что еду в отпуск, – ответил тот.
– Итак, решено. Наумов примет агентуру в Греции и передаст затем тебе, – заключил Молотковский.
Через неделю Этингон, получив визу, выехал в Грецию, а Молотковский вернулся в Москву.
Это было в то время, когда я все больше приходил к выводу, что я не могу работать для ГПУ. Получаемые из СССР письма были полны жалоб на методы, применяемые Центральным Комитетом партии по проведению пятилетки. В одном из писем от моих партийных товарищей писалось: «Методы нашей работы и темп жизни для нас сейчас не новый. Это – копия эпохи военного коммунизма минус революционный энтузиазм». Я решил порвать с ГПУ. Но как? Я по опыту знал, что ГПУ постарается меня немедленно уничтожить в случае малейшего подозрения. Нужно было все основательно обдумать и подготовить. И я стал готовиться. В первую голову я стал вести записки деяний ГПУ и ее агентуры, известной мне, на случай, если я погибну раньше, чем сумею сказать свое слово. Затем я стал осторожно выяснять, в какую страну я могу выехать, где бы мне не могли угрожать большевистские агенты. А пока я подготавливался, мне стала грозить беда с другого конца.
Был конец апреля 1930 года. Я завтракал в доме хорошего знакомого купца, где меня принимали как родного. Вопреки обыкновению, на этот раз все члены семьи за столом были угрюмы, а сам купец изредка бросал в мою сторону жалостливые взгляды. Я, зная их отношение ко мне, ничего не понимал. Наконец, завтрак был закончен, и глава семьи, встав, обратился ко мне:
– Нерсес, мне нужно поговорить с вами по делу. Перейдем в гостиную, нам подадут туда кофе.
Когда мы остались одни, он долго маялся и не знал, как начать, но, наконец, видимо, решился и сказал:
– Вы знаете, как я и моя семья относимся к вам, и поэтому я решился сказать вам то, чего не должен был бы говорить. Дело в том, что за вами следит турецкая полиция. Вчера об этом передал мне один мой старый знакомый, у которого тайная полиция наводила справки о вас, – сказав это, бедный старик смотрел на меня и ждал впечатления, произведенного на меня его словами. Сам он буквально дрожал.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
