§ 61. Становление российской государственности
«Ломать – не строить», – так издревле говорят в нашем народе. Это означает, что разрушить конкретный объект, идею, государство проще, чем построить новый более комфортабельный дом, более жизненную идею, объединяющую на справедливой основе всех людей, более демократическое государство, выражающее интересы всех и каждого.
Население Российской Федерации после развала Советского Союза составило 148,7 млн человек. Правительство объявило Россию правопреемницей СССР в ООН, взвалив на себя тяжелейший груз 16 тыс. международных договоров и соглашений, хотя абсолютно правомерно было бы поделить эти обязательства между пятнадцатью новыми государствами.
Судьба российской государственности с самого начала усложнялась противодействием региональных властей (республик, областей, краев, автономий) федеральной власти – многие хотели стать самостоятельными. Дело доходило до того, что некоторые субъекты отказались перечислять налоги в государственный бюджет. В Калининградской области серьезно говорили о создании Балтийской республики, в Пскове потребовали отменить указ великого князя Московского Ивана III о присоединении Пскова к Москве, на Урале обсуждался вопрос о создании Уральской республики и т.д. Одни субъекты Российской Федерации, особенно республики, предлагали преобразовать страну в конфедерацию (союз государств, сохраняющих свою независимость и объединяющихся лишь для осуществления определенных, преимущественно внешнеполитических и военных целей), другие ратовали за реальную федерацию (федерация – форма государственного устройства, при которой несколько государственных образований, обладающих определенной юридической и политической самостоятельностью, образуют одно союзное государство, а также само государство, организованное на таких началах), третьи требовали перестроить Россию по этническому (связанному с принадлежностью к какому-либо народу) принципу и т.д.
Первые шаги
Федеральная власть важнейшей задачей считала разрушение прежней и построение новой государственности. Первое получалось лучше, вторая давалась с превеликим трудом. Власти всех уровней увлеклись изменением идеологического фасада (наружной, лицевой части) страны – перименованиями городов, площадей, метро и т.д. – тысячами.
...
СПРАВКА
Переименования – следствие российской идеологической неустойчивости. В Исландии, например, с 1900 г. не было ни одного переименования, в Великобритании – единичные случаи.
Вы помните, как в нашей истории стирались немецкие названия с городов и т.д. в годы Первой мировой войны (первая волна в XX в.; наиболее громко звучало переименование Санкт-Петербурга в Петроград). Прямо-таки цунами переименований прошла по России после Октябрьской революции (вторая волна; люди засыпали в Петрограде, Царицине, Нижнем Новгороде, Твери и т.д., а просыпались в Ленинграде, Сталинграде, Молотове, Калинине и т.д.). Третья волна сметала с городов, домов, улиц, колхозов память о сталинских вождях, одновременно возвеличивая в названиях новых вождей (г. Брежнев, Андропов и т.д.). Четвертая волна, сродни по размаху второй, только она носила характер уже отлива, – возвращала названия, отвергнутые после Октябрьской революции (так в России 1990-х годов снова вспомнила о Твери, Петербурге, Оренбурге и т.д.).
