Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Сегодня я часто думаю о том, почему нам все это запрещали? Кто конкретно в доме на Старой площади подписывал бумаги, определяющие, что мы должны читать, что смотреть в кино, под какую музыку танцевать и что носить? Когда-то один партдеятель, с которым я беседовал о роли комсомола в Великой Отечественной войне, угощая меня чаем с сушками, сказал, что они свято выполняли указания Сталина. Но мне все-таки не верится, что человек, руководивший огромной страной, занимался бы пластинками Лещенко. Хотя все может быть. Кто знает, о чем думал автор бессмертного труда „Марксизм и вопросы языкознания”.
…Давно канули в забвение партбоссы со Старой площади, запрещавшие слушать танго Лещенко. Сегодня их имена можно разыскать только в архивах.
А песни русского шансонье живут в памяти тех, для кого в далеком сорок пятом они стали узенькой щелочкой в железном занавесе.
И пока мы живы, мы вспоминаем его песни…»
То ли правда, то ли БРЕД!
Появление очередной выдумки о тебе вызвало улыбку даже у меня, до недавнего времени очень болезненно реагировавшей на домыслы вокруг твоего имени. Собственно, ничего удивительного в этом явлении нет.
Появилось «в телевизоре» некое значимое лицо и сообщило никому доселе не известную историю из жизни популярного артиста. Третье лицо, доверяющее титулам информатора, аккуратно вписало себе в тетрадку услышанную историю. Через день, а может год, история пошла в народ. Что по этому поводу думает сам Артист, никого не волнует. Байка-то, пересказанная уже семьдесят пятым лицом, живее самого Артиста. Отрикошетит он брошенный в него камень – его запишут в склочники, скандалисты, а то и алкоголиком признают. Народ лучше знает, когда Артист родился, на ком женился. А уж если Артист в мир иной ушел – такое раздолье для фантазии!
Так и появляется на свет АНЕКДОТ. Не самое, кстати, поганое изобретение человечества. Он продлевает жизнь и героям (имя часто упоминается), и слушателям (смех жизнь продлевает), и авторам (их цитируют). Авторы анекдотов не только в курилке и в застолье упоминаются. На них начинают ссылаться исследователи и критики, журналисты и писатели, поэты и коллекционеры. Неважно, что у одной и той же байки несколько авторов. На то и жанр анекдота существует. Что такое анекдот? Народное творчество: услышал, добавил пусть самую малость, подкорректировал и передал дальше уже от своего имени. Ну и пускай себе плывет по белу свету. Конечно, хорошо, когда герой анекдота, на том или на этом свете услышав его, улыбнется. Ты многим историям улыбнулся бы, может и частушки ответные пропел бы. Многим, да не всем, вот поэтому и «почти анекдот» от…
…Рувима РУБЛЁВА (он же Рудольф Фукс) и «Нового русского слова», №3 1980 год.
...
«Въездную визу Лещенко получить не удалось по причине не совсем лояльных по отношению к Советам тостов, которые он произносил на прощальном банкете А. Вертинского, где присутствовали и представители совпосольства».
А были ли вы знакомы? Вертинский на этот вопрос зло вопросом ответил, мол, кто такой Петр Лещенко? Я от тебя слышала, что ты знаешь об артисте Вертинском, его репертуаре, встречались в сборных концертах, но лично вы не были представлены друг другу.
...
«Если Вертинскому для того, чтобы добиться въездной визы, пришлось закупить на свои деньги вагон медикаментов для раненых красноармейцев, то с П. Лещенко уже запросили два вагона».
Что можно было взять в те годы с прапорщика Лещенко? Да и виза тебе была тогда ни к чему. Ты выбрал Бухарест, потом Париж. Тогда хотелось одного – стать артистом, а значит быть там, где мечта могла осуществиться.
Впрочем, красноречивее тебя никто не ответит. Из твоих «Частушек-перебирушек»:
Эх, галоши вы мои,
Да берегу вас к лету,
А по правде вам сказать-то:
У меня их нету!
...
«Меня, как и других коллекционеров, всегда интересовал вопрос: действительно ли был П. Лещенко в оккупированной немцами Одессе во время войны, как об этом пел Л. Утесов в своей пародии на популярную после войны эмигрантскую песню „Журавли”, где были такие слова: „Для кого ты там пел? Для какого народа? Перестаньте рыдать надо мной, журавли!” Константин Сокольский подтвердил это».
Не только Сокольский подтвердил. И Утесов подтвердил, горько добавив, что это было указание сверху. Кто же честнее: ты, подаривший одесситам праздник, или твой коллега по сцене, выполнявший указания сверху?
...
«Кроме того, он снабдил нас адресом вдовы П. Лещенко Веры Лещенко, которая тогда еще была жива и жила в Одессе. Она, к сожалению, как выяснилось позже, не знала никаких подробностей о гибели Петра Лещенко, рассталась с ним по причине семейной драмы, о которой нам не совсем удобно было расспрашивать, но совершенно точно подтвердила нам факт недолгого периода жизни П. Лещенко в оккупированной немцами Одессе. Затем П. Лещенко вернулся в Бухарест, а она осталась у родственников в Одессе.
После получения этих сведений уже можно представить себе причину гибели П. Лещенко. Действительно, какой-нибудь советский офицер, знавший о выступлениях певца в оккупированной Одессе или слышавший на фронте песни П. Лещенко, которые немцы, как известно, использовали для агитации и заводили пластинки перед советскими окопами, вполне мог разрядить свой пистолет в певца совершенно безнаказанно».
Между тем я еще жива и постараюсь пожить подольше – не все дела свои завершила. А вот вам о семейной драме не рассказывала, хотя с памятью и тогда, и сейчас полный порядок. Помню, как любили тебя, как на руках носили одесситы. Помню почет и уважение, которые тебе оказывали более сдержанные румыны. Помню, как пел ты на крыле самолета советским летчикам. Попросили, и ты спел. А жизни тебя лишили те же, кто и меня в лагеря отправил. Вот такой анекдот…
...
«Еще задолго до эмиграции из Союза ему [Шульману] пришлось выступать для особо высокопоставленных товарищей на теплоходе „Тарас Шевченко”. В числе прочих песен Шульман пел тогда „Журавли” и „Я тоскую по Родине” Лещенко. Однажды после исполнения одной из этих песен певца пригласил к себе за столик генерал-лейтенант КГБ. Он добродушно спросил, знает ли Виктор Шульман, чьи песни исполняет. Виктор ответил утвердительно. Тогда, ударившись в воспоминания, генерал-лейтенант рассказал ему, что после войны еще простым капитаном госбезопасности он служил в Румынии и несколько раз не только слышал, но и разговаривал с Петром Лещенко, который приезжал с концертами в части войск, расквартированных в Бухаресте, и продолжал даже петь в своем бывшем ресторане. Особенной популярностью как раз и пользовались эти две песни – „Журавли” и „Я тоскую по Родине”. По мнению Виктора Шульмана, рассказ бывшего капитана, а ныне генерал-лейтенанта, выглядел искренним и звучал вполне убедительно. Мне тоже кажется, что этому рассказу можно поверить. Когда Виктор спросил его, что же с Лещенко стало в дальнейшем, генерал пожал плечами, поскольку пробыл в Бухаресте недолго».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
