Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Монголы, захватившие Самарканд, не тронули гробницу «живого царя», опасаясь мести чужого для них, но, возможно, сильного святого. Зато они начисто разрушили другие мавзолеи. Снова Шах-и-Зинда был отстроен в основном при Тимуре и Улугбеке.
Здесь похоронены родственники Тимура и знатные духовные лица. Каждый мавзолей – небольшой шедевр исламского искусства. Новые мавзолеи не должны были быть выше гробницы Мохаммеда Кусама и потому размеры их строго ограничены. Это заставило зодчих совершенствовать формы и украшения гробниц и создало ансамбль, который кажется построенным одновременно и по единому замыслу.
Входной портал в некрополь Шах-и-Зинда был сооружен Улугбеком в 1435 году. Среди нижней группы памятников особенно выделяется величественное двухкупольное здание – один из загородных жилых домов, перестроенный после смерти его хозяйки Ульджааим в мавзолей.
В основном мавзолеи Шах-и-Зинда – квадратные сооружения под различными куполами. Купола, порталы, колонны и даже стены мавзолеев покрыты синими и глазурованными плитками.
Всего мавзолеев 25. Выше всех гробница Мохаммеда Кусама, о которой еще в XIV веке знаменитый арабский путешественник и географ Ибн-Батута писал: «Могила благословенна. Над ней возведено четырехугольное здание с куполом, у каждого угла стоят по две мраморные колонны. Мрамор зеленого, черного, белого и красного цветов. Стены здания тоже из разноцветного мрамора с золотыми орнаментами; крыша сделана из свинца». Но с тех пор здание неоднократно перестраивали и облицовывали голубыми и цветными изразцами и мозаикой.
Мазар Мохаммеда Кусама окружен другими мавзолеями. Здесь им тесно, ведь каждый владелец хотел, чтобы его гробница стояла как можно ближе к мазару святого. Больше других повезло трем мавзолеям: жены Тимура Туман-ака, крупного религиозного деятеля Хаджи Ахмала и «девушки, умершей в целомудрии» в 1360 году. Больше о ней ничего не известно.
Мавзолей Туман-ака очень красив. Его изразцы и мозаики – это вершина декоративного искусства тимуровской эпохи. Портал представляет собой богатый, чистых красок ковер, в котором переплетаются цветы, ветви и надписи. Он не голубой, как другие, а в основном фиолетовый, и потому еще больше выделяется в мире, где в основном два цвета: охра – песок и голубой – небо.
Мавзолей эмира Бурундука, одного из военачальников Тимура, поскромнее. Сам эмир сильно разбогател в военных походах, но потомки его, видимо, не посмели выстроить мавзолей лучше, чем у членов царского рода.
Чем ниже спускаешься по лестнице-улице, на которой никто никогда не жил, тем изысканнее становятся формы мавзолеев, тем тоньше узоры изразцов, хотя при этом иногда теряются чистота, лаконичность и благородство линий: меняется время, меняются вкусы и мода. Мавзолеи в нижней части улицы воздвигнуты уже после смерти Тимура – в следующем столетии.
Почти в конце улицы построен мавзолей астронома Руми, друга и соратника Улугбека. Он не нажил за свою жизнь ни богатства, ни земель, не принадлежал к знатному роду. Но он был величайшим математиком и астрономом своего времени, и потому Улугбек соорудил усыпальницу Руми рядом с мавзолеями ханов и цариц и сделал ее хоть чуточку, но повыше.
Шах-и-Зинда прекрасен отовсюду. И с вершины холма, откуда видны две цепочки голубых куполов… И снизу, где за аркой открывается узкая цветастая улица порталов… И издали, когда он кажется страницей из сказок Шехерезады, и вблизи – когда ошеломляет буйством фантазии и красок…
Ансамбль Шах-и-Зинда ценен прежде всего как уникальный музей лучших архитектурных достижений Самарканда XIV–XV веков. Особенно хороши майоликовые орнаментальные композиции и бесконечная игра переливов полихромной глазури.
…В мусульманских книгах можно найти рассказ о художнике Сейфе.
Аллах дал юноше зоркость глаза и верность руки. Во тьме ночной и при ярком свете солнца Сейф видел зелень цветущих садов, румянец на щеках девушки, голубизну весеннего неба. Юноша прибегал на берег моря и веткой на песке чертил людей, зверей, здания. Однажды он нарисовал своего умершего отца, затем изобразил свою возлюбленную, потом начертил на песке лицо одной из невольниц в гареме халифа.
Кара настигла Сейфа беспощадная и жестокая. Души – отца, любимой и царской рабыни – потребовали возмездия. Он стал бояться смерти. Она явилась неожиданно: Сейф отведал отравленных фруктов. Два ангела – Накир и Мункир – приступили к допросу, и Сейф покаялся в своем грехе, что изображал себе подобных. Поступки его были взвешены на огромных весах, и грех перевесил.
Сейфа повели по тонкому, в волосок толщиной, мосту. Ад раскрылся перед ним своей страшной бездной. На семь этажей в глубину простиралась адская кузница. Сейф должен был глотать огненные плоды адского дерева заккум, на него напялили адские огненные башмаки, языки пламени лизали его пятки, факелы обрывались с адских деревьев и жгли ему лицо, руки и плечи… Он брел через огненные реки, обжигаясь об огненные камни…
Поэтому в мусульманском искусстве редко можно найти картины или скульптуры. Фантазия, темперамент, изобретательность художников обрели свое выражение в орнаментальном искусстве. Стены зданий (в том числе и Шах-и-Зинда), ковры, оружие, конская упряжь и домашняя утварь – все расцвечено, расшито, разукрашено. Каждая стена здания, карниз, арки изукрашены затейливым узором, не имеющим ни начала ни конца. Отдельные части орнаментов, подчиняясь каким-то сложным и точным законам, повторяются бессчетное количество раз – то сплетаясь, то расходясь, чтобы потом снова соединиться…
В Шах-и-Зинда примечательны арабески каллиграфических надписей, выполненных почерками куфи, сульс и насх. Большинство надписей религиозного содержания, но среди них имеются и сведения исторического характера. В интерьерах сохранились остатки художественных росписей и миниатюрных изображений пейзажей.
В орнаментах зданий кое-где сохранились скромные автографы зодчих, мастеров каллиграфии, росписи, мозаики, резьбы. Из числа создателей архитектуры Шах-и-Зинда известны имена Шамсиддина, Бадриддина, Али Сайфи, Шайх Мухаммада, Фахрали и других.
Веками Шах-и-Зинда оставалась местом только религиозного и культового поклонения. Теперь весь архитектурный ансамбль стал музеем, а его бесценные сокровища открыты для широко обозрения.
Обсерватория Улугбека
На гравюрах эпохи Возрождения его помещали по правую руку от аллегорической фигуры Науки, среди величайших ученых мира, ибо ни один астроном в течение столетий не сравнялся с Великим самаркандцем в точности расчетов и наблюдений, которые он провел в своей обсерватории. Точность его звездных таблиц была настолько поразительна, что многие ученые сомневались в их подлинности. Казалось невероятным, что в XV веке, до изобретения телескопа, она была достижима.
Но, когда в начале столетия русский археолог Вяткин пытался найти остатки этой обсерватории, никто в Самарканде не мог указать, где она находилась. Раскопки все же начались. Раскопки Вяткина дали все-таки представление о том, что же представляла собой обсерватория Улугбека.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
