– Я познакомилась с Вики в 1991 году. Она переехала в соседний дом, заняв место одного дорогого мне человека, с которым, как мне казалось, мы будем друзьями до конца наших дней. Неудивительно, что я рассердилась, когда она переехала сюда. Но так получилось, что я больше ни разу не видела того старого друга после того, как они уехали отсюда. Зато моим другом до конца дней стала Вики. Однажды я пригласила ее к себе на Пасху, ее саму, ее симпатичного мужа и прелестную маленькую дочурку.
Лорелея кивнула и посмотрела на Мэдди.
– Я думала, она откажется, начнет искать отговорки. Но она сказала «да». Сразу. Без колебаний. Сейчас такое встретишь редко. Большинство людей, прежде чем ответить согласием, должны непременно все проверить и перепроверить. Они осторожничают, боятся связывать себя обязательствами. Но Вики и ее семья пришли, и это был чудный день, и я подумала, какая она восхитительная женщина – какая общительная, полная задора и оптимизма.
Лорелея на миг умолкла и вновь быстро обвела глазами аудиторию.
– Как некоторые из вас знают, но большинство – нет, бедная Вики стала в тот день свидетельницей ужасной трагедии. Кошмарной, просто кошмарной. Если бы не она, я бы никогда этого не пережила. Когда-то и она сама пережила подобную трагедию, когда ее первая любовь, юная девушка, повесилась, потому что не смогла пережить того, что она лесбиянка.
Да, Вики была лесбиянкой, хотя в течение многих лет у нее был прекрасный муж, от которого она родила двух красавиц дочерей и которому сама была прекрасной, любящей женой. Но в глубине души она всегда оставалась лесбиянкой. Чего я не могу сказать о себе. Впрочем, это даже не главное. Главное то, что мы любили друг друга. Для нас обеих не было никого красивее и желаннее, чем наши отношения. Мы были без ума друг от друга. Я не могла без нее, она – без меня. И мне будет ее недоставать, я даже не могу выразить словами как. Она была для меня всем на свете. Без нее я чувствую себя одинокой и никому не нужной.
Лорелея вновь умолкла. В глазах ее застыли слезы. Она сложила листок бумаги в крошечный плотный кубик и улыбнулась.
– Простите, – сказала она, сошла с кафедры и снова села рядом с Мэган на передней скамье.
Мэг пожала ей руку.
– Прекрасная речь, мама.
Лорелея пожала плечами.
– Ну, вот и все, – сказала она и печальным шепотом добавила: – Теперь я действительно совсем одна.
Поминки состоялись в соседнем пабе, в пяти минутах ходьбы от крематория. Это был классический котсуолдский паб – желтый кирпич, светло-серая краска на внутренних стенах, георгианские камины и высокие потолки. Банкетный зал с пятью высокими окнами, выходившими на сельскую местность, был украшен розовыми надувными шарами. На столах стояли тарелки с розовыми пирожными и бутылки с розовым игристым вином. Французские двери вели на небольшую террасу, там поставили столик с памятным альбомом в розовом переплете, рядом с ним положили еще несколько – с фотографиями. Задумчиво подыскивая нужные слова, гости толпились вокруг этого столика с бокалами шампанского в руках.
Мальчики нашли себе стол на две персоны. Усевшись за него, они слушали музыку через наушники и ели чипсы из розовой бумажной тарелки. Самый младший, Чарльз, спал в коляске. Бет, что на нее совсем не похоже, выпила целую пинту пива. В отличие от нее, Мэг пыталась как можно дольше растянуть свой единственный дозволенный бокал вина.
Бет в паб пришлось затягивать едва ли не силой, ценой долгих уламываний и уговоров. После службы они увидели, как Колин, Тиа и Кайли отправились в противоположном направлении. Мэг убедила сестру, что, возможно, их в пабе не будет. И их действительно там не было. У Мэган вскоре отлегло от души, а вот Бет по-прежнему была не в своей тарелке. Крепко сжимая посиневшими пальцами бокал, она испуганно озиралась по сторонам.
Заупокойная служба прошла просто восхитительно. Эту свою мысль Мэг раз за разом повторяла в разговоре с каждым новым собеседником.
– О да! – прочувствованно говорила она, снова и снова. – Это было просто прекрасно. Вики была бы в восторге!
В отличие от нее, Бет, ссутулившись, как угловатый подросток, хранила молчание, переложив обязанность вести дежурные беседы на плечи старшей сестры. Вскоре Мэг это надоело. Она уже собралась было уйти, бросив Бет одну, чтобы та отбивалась от расспросов сама, когда дверь распахнулась и на пороге возникли те трое.
Теперь, когда Кайли стояла в полный рост, Мэган смогла рассмотреть остальную часть ее гардероба. К строгому шерстяному жакету и застегнутой под самое горло блузке Кайли надела кожаные брюки. Те, в свою очередь, были заправлены в высокие поношенные сапоги на шпильке, украшенные серебряными кнопками. На Тиа было грязноватое платье, усыпанное серебристыми блестками, рваные розовые колготки и розовые туфельки для фламенко. Колин был в серых армейских брюках, белой рубашке и розовом галстуке. Он отрастил редкие седые космы, и теперь те падали на его загорелое, изможденное лицо. В ухе поблескивала серьга. Что и говорить, вид у него был странный. Да что там! У всех троих! Ей вспомнилась выставка, которую Билл несколько лет назад устроил в своей галерее, – серия семейных фотографий. Изображенные на них семьи обитали в приютах для бездомных в заштатных городках американской глубинки. Для фото каждую такую семью попросили надеть самую лучшую их одежду. Снимки эти ранили до глубины души, поражая странной смесью застывшей в глазах этих людей гордости и безысходности. Особенно это было заметно у отцов.
Стоящие в дверном проеме мужчина, женщина и ребенок нервно оглядывались по сторонам, не решаясь войти. Одетые в старые, дешевые вещи, робкие и напуганные, они напомнили Мэг семьи с тех фотографий.
Она заметила, как Колин взял руку Кайли и пожал ее. Та в ответ пожала его руку. Сглотнув комок, Мэг повернулась к сестре, но Бет уже и след простыл. От нее остался лишь бокал со следами губной помады.
– Вот, – сказала Лорелея, роясь в перекинутой через плечо сумке. Большим и указательным пальцами она придерживала перевернутый бокал из-под шампанского, из которого ей на платье капали последние капли. От нее пахло вином и приторными, с ноткой корицы, духами. И еще сыростью и плесенью. – Это для тебя. – С этими словами она наконец вытащила из сумки небольшой сверток и протянула его Мэган. – От Вики. А где Бет?
Обведя глазами зал, Лорелея снова повернулась к старшей дочери. Взгляд ее зеленых глаз был слегка расфокусирован.
– Где-то здесь, – ответила Мэган. – По крайней мере, была здесь, пока не пришли они. – Она взглядом указала на Колина с Кайли. – Я как раз собиралась попросить ее вернуться в зал.
Лорелея покосилась в сторону бывшего мужа и брезгливо поморщила нос.
– Боже, какой кошмарный вид. Согласись.
Мэг пробормотала что-то невнятное себе под нос. Тянущее ощущение внизу живота, возникшее в тот момент, когда эти трое робко, словно бедные родственники, все вместе вошли в зал, не отпускало ее.
– Подожди здесь, – сказала она. – Пойду поищу Бет.
