— Это не так, — произнес я твердо.
Она замялась, глядя то на Коула, то на нас. Потом наконец сказала:
— Я приехала узнать, какие у вас планы.
— Планы? — не понял я. — На что?
Изабел снова посмотрела на Коула, потом, чуть пристальнее, на Грейс, потом поманила меня пальчиком.
— Можно тебя на минутку? — с вымученной улыбкой спросила она. — Давай выйдем на кухню.
Грейс приподняла голову и с недоумением взглянула на Изабел, но передвинулась, и я поднялся и пошел на кухню следом за Изабел.
Не успел я переступить через порог, как Изабел накинулась на меня:
— Я же тебе говорила, что волки крутятся у нашего дома, а мой отец от этого не в восторге. Чего ты дожидался?
Я вскинул брови, ошарашенный неожиданным обвинением.
— Чего? Того, что сегодня сделал твой отец? По-твоему, я мог это предотвратить?
— Ты за все отвечаешь. Это теперь твои волки. Ты не можешь просто сидеть сложа руки.
— Я не думал, что твой отец пойдет и…
Изабел не дала мне договорить.
— Всем известно, что мой папаша готов стрелять во все, что не выстрелит в него в ответ. Надо было что-то делать!
— Я не вижу способов запретить волкам появляться на вашем участке. Они ходят вокруг озера, потому что там хорошо охотиться. Я действительно не ожидал, что твой бешеный папаша нарушит закон об охоте, лишь бы показать окружающим, где раки зимуют.
Тон у меня получился обвинительным; это было несправедливо.
Изабел издала короткий отрывистый смешок, больше похожий на лай.
— Уж кто-кто, а ты должен знать, на что он способен. Да, кстати, долго ты собираешься делать вид, что с Грейс все в порядке?
Я захлопал глазами.
— И не надо прикидываться невинным ягненком. Ты сидишь тут сложа руки, а у нее вид — краше в гроб кладут. Она ужасно выглядит. И пахнет от нее, как от того мертвого волка. Что происходит?
Я вздрогнул.
— Я не знаю, Изабел. — Собственный голос показался усталым даже мне самому. — Мы сегодня ездили в медицинский центр. Результатов — ноль.
— Так отвези ее в больницу!
— И что, по-твоему, они там сделают? Ну, может быть, возьмут анализ крови. И что он покажет? Думаешь, их анализаторы выделят маркер оборотня? Или ей поставят диагноз: «Пахнет, как от мертвого волка»?
Моя отповедь прозвучала неожиданно гневно, но я злился не на Изабел — на себя самого.
— И что, ты собираешься просто… ждать? Пока не случится что-нибудь плохое?
— А что мне прикажешь делать? Отвезти ее в больницу и потребовать их вылечить то, что на самом деле еще не проявилось? Чего нет ни в одном справочнике болезней? Думаешь, чем у меня голова занята сегодня весь день? Всю эту неделю? Думаешь, я не схожу с ума от беспокойства, потому что не понимаю, что происходит? Мы же ничего не знаем точно. Нет никакого… прецедента. То, что случилось с Грейс, не было ни с кем до нее. Я вынужден действовать наугад, Изабел!
Изабел ответила мне сердитым взглядом; глаза у нее, как обычно подведенные черным, были покрасневшие.
— Думай! Действуй сам, а не жди, пока что-то случится. Надо искать, что убило того волка, а не просто смотреть на Грейс несчастными глазами. И вообще, о чем ты думал, когда разрешил ей остаться у себя? Ее предки такого мне на автоответчике наговорили! А что будет, если они узнают, где ты живешь, и явятся сюда как раз в тот момент, когда Коул будет превращаться? Отличная выйдет тема для светской беседы! Кстати, о Коуле. Ты в курсе, кто он такой? Что ты творишь, Сэм? Чего ты дожидаешься?
Я отвернулся от нее и сцепил руки за головой.
— Господи, Изабел. Чего ты от меня хочешь? Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты повзрослел, — отрезала она. — Ты думаешь, что всю жизнь будешь работать в книжном магазине и жить с Грейс в мире грез? Бека больше нет. Теперь ты вместо него. Начинай вести себя по-взрослому, иначе все потеряешь. Думаешь, мой папочка удовлетворится одним волком? Говорю тебе, он не успокоится. И что, по-твоему, произойдет, когда явятся за Коулом? Когда то же, от чего умер тот волк, случится с Грейс? Ты действительно ездил вчера в студию звукозаписи? С ума сойти!
Я повернулся к ней лицом. Ее скрещенные на груди руки были сжаты в кулаки, челюсти решительно стиснуты. Мне хотелось задать ей вопрос, почему она все это делает. Потому что Джек умер и она не перенесет, если то же самое случится с кем-то еще? Или потому, что я выжил, а Джек — нет? Или потому, что она теперь стала одной из нас и ее жизнь неразрывно переплелась с моей, Грейс, Коула и всех остальных?
На самом деле не так уж это было важно — что привело ее сюда и зачем она мне все это наговорила. Потому что я понимал — она права.
КОУЛ
Когда из кухни донеслись сердитые голоса, я вскинул голову. Мы с Грейс переглянулись. Она поднялась и, подойдя к столу, уселась напротив меня со стаканом воды и горстью таблеток. Потом проглотила таблетки и поставила стакан на стол. Все это явно потребовало от нее немалых усилий, но я ничего не сказал, потому что она молчала. Под глазами у Грейс чернели круги, щеки пылали от жара. Вид у нее был изнуренный.
В кухне Сэм с Изабел переговаривались на повышенных тонах. В воздухе повисло напряжение, точно провода, туго натянутые между нами.
— У меня просто в голове это все не укладывается, — произнес я.
— Коул? — подала голос Грейс. — Ты представляешь, что произойдет, когда станет известно, что ты здесь? Ничего, что я спрашиваю?
Она задала этот вопрос прямо и откровенно, без рассуждений о моей знаменитой физиономии.
Я покачал головой.
— Нет. Моим родным все равно. Они давным-давно от меня отступились. Но пресса заинтересуется. — Мне вспомнились три соплюхи, щелкавшие меня на свои мобильники. — Пресса поднимет шум. Мерси-Фоллз окажется в центре всеобщего внимания.
Грейс вздохнула и положила руку на живот, очень осторожно, как будто опасалась повредить кожу. Интересно, она и раньше так выглядела?
— Ты хочешь, чтобы тебя нашли? — спросила она.
Я вскинул бровь.
— А-а, — сказала она и задумалась. — Наверное, Бек считал, что ты больше времени будешь проводить в волчьем обличье.
— Бек считал, что я собираюсь покончить с собой, — сказал я. — Вряд ли он долго о чем-то раздумывал. Он пытался спасти меня.
За дверью Сэм произнес что-то неразборчивое, ему ответила Изабел:
— Я же знаю, что вы с Грейс обсуждаете все остальное, так почему же не это?
Она произнесла эти слова так, как будто это ее знание причиняло ей боль, и мне вдруг показалось, что Сэм ей нравится. Эта мысль отозвалась во мне странным ощущением беспомощности.
