— Что ж, — с сомнением начал он, очевидно, вспомнив, что прошлый разговор начался точно так же. — Только теперь говори первой.
Тейлор глубоко вздохнула.
— Сегодня я выиграла процесс. Все закончилось. Конец.
Джейсон удивился:
— Закончилось? Но ты же говорила, что добралась всего лишь до середины.
Тейлор кивнула:
— Да. А потом еще последовали бы ходатайства, заявленные по окончании судебного разбирательства, а за ними, возможно, апелляция. Но сегодня истец сделал нам предложение, от которого невозможно было отказаться. Результат великолепный. Настолько выдающийся, что фирма… ну… решила сделать меня партнером.
Джейсон просиял лучезарной улыбкой:
— Вот чудеса-то! Не может быть!
— И теперь мне необходимо вернуться в Чикаго.
Улыбка мгновенно испарилась.
Джейсон молчал. Аккуратно поставил стакан с водой на кофейный столик и несколько раз поправил, словно растягивая время. Потом выпрямился и сложил руки на груди.
— И что же ты ответила?
Тейлор посмотрела в синие глаза:
— Ответила, что согласна.
Снова повисло молчание.
Джейсон принялся ходить перед столом. Выглядел он растерянным. И рассерженным. И пытался найти подходящие слова.
— Но… как же быть со всем, что окружает тебя здесь, в Лос-Анджелесе?
Тейлор покачала головой:
— Фирма не оставляет выбора: или повышение, или… если не вернусь в Чикаго, потеряю работу.
— То есть они вынуждают принять решение? Ну так брось работу.
Теперь уже разозлилась Тейлор:
— Тебе легко говорить. Может быть, вспомнишь, когда в последний раз видел на чеке меньше семи цифр?
В ответ на сарказм Джейсон лишь пригвоздил ее взглядом, чем вызвал новый прилив возмущения.
— Я слишком долго шла к победе, — заявила Тейлор. — Три года училась на юридическом факультете, а потом шесть лет убивалась в этой фирме. Сидела до позднего вечера, в выходные и даже в праздники. И в результате ты так просто советуешь бросить работу?
Джейсон обошел стол кругом. Шлюз явно открылся.
— Ах, значит, тебе нужен мой совет? Хорошо, давай подумаем… право, даже не знаю, может быть, стоит поискать новую работу? Здесь. О таком повороте ты никогда не думала? Никогда не рассматривала возможность остаться в Лос-Анджелесе? Никогда не говорила себе, что покидаешь что-то хорошее? Ни разу не хотела получить…
Он внезапно замолчал. Встретил взгляд Тейлор, неуверенно поежился, собрался с духом и договорил:
— Ни разу не хотела получить шанс в Лос-Анджелесе?
Но Тейлор умела заглядывать за фасад слов, а потому поняла, что имел в виду Джейсон. Ей и самой проще было ходить вокруг да около, чем прямо заговорить о том, о чем думали оба.
— Мне многое нравится в Лос-Анджелесе, — осторожно ступила она на скользкую почву. — Очень нравится. Но риск слишком велик. А вдруг ничего не получится, Джейсон? — Голос едва заметно дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — С Лос-Анджелесом, я имею в виду.
Однако Джейсон уловил суть сомнений. Подошел почти вплотную.
— Тейлор, посмотри на меня, — потребовал негромко, слегка севшим от волнения голосом. — Посмотри на меня. — Дождался, пока она подняла глаза. — Тебе не о чем беспокоиться. Лос-Анджелес — замечательный город. Ты стала его частью и знаешь это.
Джейсон замолчал. Потом заглянул в глаза и, наконец, отбросил метафоры:
— Ты принадлежишь мне.
Игры закончились. Все встало на свои места.
Тейлор посмотрела в синие глаза и поняла, что Джейсон прав. Он — настоящий.
С самого начала, когда она пыталась доказать себе, что не может терпеть его, он умел рассмешить. С первой встречи зацепил, понял, разгадал. Их многое объединяло. Она могла возмущаться и сопротивляться, но в глубине души ценила каждую проведенную вместе минуту. Он был умен, остроумен и чертовски сексуален, но за внешним блеском скрывались иные качества: щедрость, доброта и — удивительно — душевная тонкость и ранимость. А самое главное, он постоянно провоцировал. И сводил с ума.
И все это делало его безупречным.
Но…
Глядя в бездонные синие глаза, Тейлор наконец-то решилась посмотреть в глаза собственной правде.
Она знала, что с Дэниелом все решилось относительно просто. Оправившись от удара подлой измены, она сумела двинуться дальше. Что и говорить, в осадке осталось немного печали и много стыда, но ничего такого, что не поддавалось бы контролю и отторжению посредством обычного спокойствия и сосредоточенной сдержанности.
С Джейсоном все окажется иначе.
Если она поверит Джейсону и ошибется, если когда-нибудь застанет его с другой женщиной, то вряд ли сможет справиться с ситуацией. Но даже если и не поймает на месте преступления, если не столкнется с обманом, а просто почувствует, что надоела, наскучила, утомила — в конце концов, голливудские отношения никогда не отличались постоянством, — немудреная правда заключалась в том, что…
…что она никогда от него не исцелится.
С Джейсоном не удастся обрести спокойствие и сосредоточенную сдержанность. Не удастся изолировать и контролировать чувства. Вопрос встанет ребром: все или ничего. Тейлор боялась, что если потеряет его, то уже никогда не найдет выхода.
А потому она прямо посмотрела на Джейсона и с тяжелым, но твердым сердцем произнесла:
— Не могу.
Он ответил понимающим взглядом.
— Боишься?
— Да.
Неожиданное признание удивило обоих. Джейсон сжал обе ее ладони, а потом, для верности, еще и переплел пальцы.
— Скажи, что надо сделать. Выполню любую просьбу. Слова прозвучали так откровенно и беззащитно, что Тейлор отвела взгляд. Какая-то потаенная часть ее сердца мечтала услышать именно это. И эта потаенная испуганная часть не хотела слышать ничего иного. А потому пришлось искать повод, чтобы устоять и остаться сильной.
Краем глаза Тейлор что-то заметила на столе. То, что положила сама еще несколько недель назад, во время воскресной уборки, возможно, в качестве напоминания и предупреждения.
Да, журнал «Пипл». Статья под названием «Женщины Джейсона Эндрюса!».
Тейлор освободила ладони из теплых рук, взяла журнал и подняла вместо щита. Парад бывших любовниц, подруг и еще бог весть кого.
— Им ты говорил то же самое?
Перед лицом собственного прошлого Джейсон спокойно и уверенно покачал головой:
— Нет. Эти женщины не имеют к нам никакого отношения.
— И даже супермодель? Та, которую ты отвез в Лондон? — Ее осведомленность явно удивила Джейсона. — Ты ей сказал…
