– Все мы помним недавнее трагическое событие с двойным самоубийством в нашем приюте, – на миг, замолчав, Агафья траурно склонила голову, – Я общаюсь с Верой Яковлевной, воспитательницей семнадцатой группы, в которой училась погибшая девушка. Она не находит себе места, много времени проводит в церкви, винит в произошедшем себя. И как бы я ни сочувствовала этой женщине, но и оправдать её не могу. Мы – воспитатели, и всё, что случается с вами, именно наша заслуга, или наша вина. Поэтому я решилась на сегодняшний разговор, хотя эту тему вы должны будете проходить лишь в конце учебного года. И если руководство приюта сочтёт нужным наказать меня за эту вольность, я смиренно приму наказание.
Во Агафью пробрало, однако. Может, съела чего? Я покосилась на Яринку и поймала её недоумённый взгляд. Права подруга – дурдом какой-то последние дни.
– Я специально собрала вас здесь, в домашней обстановке, не в школе. Это не урок, а беседа на равных. Вы можете в любой момент задать любой вопрос, и я постараюсь ответить максимально честно. Прошу вас, не стесняйтесь. Тема очень важная и от того, насколько правильно вы всё поймёте, могут зависеть ваши будущие отношения.
Обведя группу внимательным взглядом, и убедившись, что все прониклись серьёзностью предстоящего разговора, Агафья ровно заговорила:
– Как вы знаете, для зачатия ребёнка, мужчина и женщина должны вступить в интимные отношения. Интимные отношения, это…
Я отключилась. Как уже упоминала – манера нашей воспитательницы подавать информацию всегда отличалась редкостной монотонностью. В этот раз дело усугублялось ещё и тем, что она явно зачитывала наизусть абзацы из учебника по планированию семьи, а я уже успела его частично прочитать, и убедиться, что более скучного предмета найти трудно. И, похоже – не я одна, потому что лица одногруппниц очень быстро приобрели сонное выражение.
К облегчению всех присутствующих вступительная часть про тычинки и пестики оказалась короткой. И, не дождавшись вопросов по теме, Агафья, переведя дух, заговорила своими словами:
– Я не буду углубляться в физиологические подробности, всего этого мы ещё коснёмся на занятиях. Сегодняшняя моя цель – рассказать вам, почему очень важно со всей ответственностью подходить к началу половой жизни. Почему так важно прийти на брачное ложе девственницей? Девственность – это не только залог чистоты девушки, не только доказательство её добродетели, но и здоровье будущих детей. Лишаясь невинности, девушка навсегда запечатлевает в своём теле образ первого партнёра – именно он, а не отец её детей, закладывает генотип будущего потомства. Это было известно нашим предкам задолго до того, как появилась наука генетика, именно поэтому девственность во все времена была обязательным условием для вступления девушки в брак. Поэтому блуд считается тяжелейшим из возможных грехов, ведь выходя замуж не целомудренной, женщина, по сути, идёт на обман, подсовывая мужу чужих детей, продолжая чужой род, но используя при этом его ресурсы.
Я украдкой огляделась по сторонам. Одногруппницы больше не выглядели скучающими, большинство лиц вокруг выражали крайнюю озадаченность и недоумение. Я и сама мало что поняла из сказанного Агафьей, хоть и считала себя вполне осведомлённой в подобных вопросах.
– Телегония, а именно так называется знание о влиянии первого сексуального партнёра на всех будущих детей женщины, долго не была признанна официальной наукой. Это было очень не выгодно тем, кто пытался погубить Русь, заставить выродиться наш народ, забыть традиционные ценности…
Агафья отвлеклась от темы, съехала на описание времён безбожья, предшествовавших христианской революции, и я, пользуясь моментом, снова задумалась о своём. Разумеется, о так называемом грехе прелюбодеяния, мы слышали и раньше. Всё наше воспитание, все здешние правила, базировались на строгих запретах, призванных, так или иначе, оградить нас от греха. Оградить, предупредить, и сохранить в чистоте. Физической и моральной. И мы настолько привыкли к этому, что никогда не задумывались – зачем и кому так нужна наша чистота? Сейчас, как я поняла, Агафья как раз и взялась это объяснить. Вот только получалось у неё из рук вон плохо. Я никак не могла уловить смысл сказанного, и от этого испытывала всё большее раздражение.
– Девушка, не сохранившая девственность для законного мужа, становится преступницей не только перед ним и Богом, но и перед всем народом, поскольку не исполнила главного своего предназначения – родить здоровых детей, будущее нашей с вами…
– Агафья Викторовна, – вверх из-за голов взметнулась чья-то рука, похоже, не у меня одной мозги закипели, – А почему дети не будут здоровы, если они родились в браке, от здоровых родителей?
Агафья прервалась на половине предложения, но раздосадованной не выглядела, наоборот, оживилась.
– А потому, дорогие мои, что девушка, лишившись девственности с чужим мужчиной, допустила в своё тело и чужие гены. А вместе с ними – предрасположенность к болезням, которыми возможно страдал этот мужчина.
– А разве законный муж не может страдать болезнями? – спросила Яринка, и, судя по тому, что она не стала утруждать себя поднятием руки – подруга была раздражена не меньше моего.
На этот раз Агафья глянула недовольно.
– Может. Любой человек может передать своему потомству не только положительные, но и отрицательные черты. Именно поэтому у женщины должен быть только один сексуальный партнёр – её муж. Сборная солянка из генотипов нескольких мужчин в разы увеличивает риск родить нездорового ребёнка. Я уже не говорю о том, каково мужу такой девушки осознавать, что он воспитывает не своих детей, что он лишён продолжения рода!
Я вспомнила Михаила Юрьевича, свою плешивую Голову, и стало смешно. Вот чего он так всполошился, узнав о несчастье с Нюриной сестрой. Вот почему срочно вызвал меня на серьёзную беседу. Если одна воспитанница коррекционного приюта умудрилась забеременеть, выходит, и остальные не защищены. И есть риск получить во владение порченый товар.
– Что тебе кажется весёлым, Дарья?
Сердитый голос Агафьи выдернул меня из размышлений, и оказалось, что я улыбаюсь во весь рот. Хотя здесь точнее будет употребить слово – скалюсь, уж чего-чего, а веселья я не чувствовала. Только злорадство.
– Сударыня, – после некоторых усилий, мне удалось вернуть лицу серьёзное выражение, – А почему, после того, как женщина родит детей, ей нельзя поменять мужа?
Агафья вздёрнула брови.
– Не поняла вопроса.
– Ну, – боковым зрением, я видела, как таращатся на меня одногруппницы, – Вот женщина родила детей, больше рожать не собирается, почему ей нельзя развестись с мужем, и выйти замуж за другого?
Воспитательница издала звук похожий на кудахтанье, несколько секунд хлопала губами, но ответила почти спокойно, даже торжественно:
– Потому что брак – это святое! Муж – один на всю жизнь.
– Но если брак – это святое, – я проигнорировала Яринкин щипок, – Почему тогда мужчинам можно разводиться, и можно жениться второй раз?
