Книга Дом аптекаря - Эдриан Мэтьюс

— Мы познакомились совершенно случайно.

— Согласна, случайно. Но это я хотела, чтобы наше знакомство получило развитие. И кто, позвольте спросить, пригласил вас пожить здесь?

— Я предпочитаю думать, что импульс к сближению имел место с обеих сторон. Хотите, я помассирую вам ноги?

Лидия снова изобразила смущение.

— Не ноги, а ходули! А ведь в молодости у меня были красивые ноги. Как у девушек из модных журналов. Моя мама, Рахиль, очень мной гордилась. Думала, что с такими ногами я далеко пойду!

— И что?

— Пошла… и попала в пересыльный лагерь Вестерборк. Самый дальний пункт моих путешествий. Хотя и не могу сказать, что боюсь ходить пешком. Каждое воскресенье — в церковь да еще по магазинам…

— Ну, тогда Питсбург будет для вас настоящим приключением, — не без иронии заметила Рут.

— А я чувствую, что готова к небольшому приключению. Раньше у меня такого чувства не было. Я даже начала учить английский по кассетам. Дошла до четвертого урока… вы могли бы как-нибудь меня проверить. Давно так не работала.

— А чем вы вообще занимались? Вы как-то упомянули, что работали, но без подробностей.

— Пока был жив Сандер, помогала ему, а потом, когда он умер, работала на маргариновой фабрике, что неподалеку отсюда, за углом. Двадцать пять лет перекладывала бумажки. Была диспетчером на складе. Надо же как-то зарабатывать на хлеб с маслом.

— На хлеб с маслом?

— О Господи… правильнее сказать, с маргарином!

— Лидия, перестаньте! Вы хотите, чтобы я помассировала вам ноги? Да или нет?

— Да, дорогуша, пожалуйста. Но только ступни. Сегодня вся боль ушла в лодыжки.

Она подтянула одеяло, обнажив ноги.

— Расскажите что-нибудь еще про Томаса, — попросила Рут, принимаясь за работу. — Он немного странный, но, по-моему, внимательный и заботливый.

— Может, он и странный, но в мире полным-полно странных людей.

— Что вы хотите этим сказать?

— Согласна, Томас — милый паренек, но у него нет никаких перспектив. Рано или поздно он окажется в тупике. Как говорится, под лежачий камень вода не течет.

— Почему вы так о нем говорите?

— Я немного беспокоюсь из-за вас, дорогуша. Женщины такие неосмотрительные, а вам и без того пришлось хлебнуть горя из-за Маартена. Помните, вы как-то рассказывали мне о нем? Да-да. Поэтому-то вы и ногти кусаете.

— Пусть я кусаю ногти, но вредными привычками мало кто обделен. Вы, например, глушите джин. Никогда не спрашивали себя, из-за чего?

Лидия, похоже, обиделась.

— В моем возрасте уже не обращаешь внимания на то, что подумают и скажут другие. К тому же я никому не мешаю, никому не создаю проблем.

— Неужели? Вы так думаете? — Рут вздохнула. — Вообще-то меня беспокоит не ваш публичный имидж. Я и сама предпочитаю пить в одиночку, чем надираться в компании. Не люблю притворяться — в конце концов, мы пьем для того, чтобы напиться. То есть я хочу сказать, что ничего не имею против самой выпивки, если это случается не слишком часто. Я имею в виду другое. Меня тревожит ваше состояние. Такое впечатление, что вы каждый вечер загоняете себя в угол. Напиваетесь, чтобы забыться. Как у вас это получается — не знаю. Я сама бросила пить в восемнадцать лет. Просыпаешься, а во рту — будто всю ночь чужие носки жевала. В голове шумит, глаза режет. В общем, удовольствие того не стоит. Хорошего в этом ничего нет.

— А я, когда выпью, становлюсь добрее.

— Когда человек пьет, он становится пьянее.

— Вот она, расплата за дружбу, — холодно произнесла Лидия. — Но раз уж вы позволяете себе делать мне замечания, то и я не стану молчать. Не терплю курящих, особенно тех, кто балуется марихуаной.

— Откуда вы знаете? — удивилась Рут.

— Дорогуша, вы же пропахли этой гадостью. Волосы, одежда…

Рут открыла и закрыла рот.

Туше!

И главное, кто бы заметил! Вот так сюрприз! Чертовка Бэгз. Удар, что называется, под дых.

— Не объявить ли нам временное перемирие? — угрюмо предложила она.

— Если бы вы были внимательны, дорогуша, то заметили бы, что не я первая открыла огонь. Как раз наоборот — вела к тому, что вы мне по душе.

— И чем же это?

— Тем, что вы независимы. Вам не нужны мужчины.

Рут остановилась и с растерянной улыбкой посмотрела на старушку:

— Неужели?

— Да-да. Будьте откровенны с собой и увидите, что я права. Мы обе — современные женщины, хотя и каждая по-своему. Я позволяю себе выпивать. Вы — курить. У каждой из нас свои грешки, свои слабости, но зато мы не рабы социальных табу. И, что еще важнее, вы не испытываете потребности в мужчине. Как, кстати, и я.

— Но у вас был Сандер. Без него вам было туго.

— Это другое дело. Сандер — мой брат.

— Ладно, а как же тогда тот мужчина, которого я видела у вашего дома несколько дней назад? Вы чертовски скрытная, Лидия. Сказали, что понятия не имеете, о ком я говорю, но я же его видела.

— Хм… Как он выглядел?

— Я бы сказала, довольно представительный господин. Вьющиеся белые волосы. Высокий лоб. Хорошо одетый. Пальто с меховым воротником и черный кожаный кейс.

— О, почему же вы раньше не сказали! Это, должно быть, Бломмендааль. Заходил по делу. Помогал разобраться с некоторыми делами.

Рут посмотрела на Лидию. Лидия совершенно простодушно смотрела на нее.

— Я же не обязана обо всем вам докладывать! — выпалила старушка, не отводя взгляда.

— Вы ни о чем не обязаны мне докладывать. Просто я, наверное, в силу старомодной наивности, полагала, что друзьям принято доверять.

— Придирки ни к чему хорошему нас не приведут, — сказала Лидия. — Давайте положим этому конец.

— Положим конец чему?

Лидия нахмурилась:

— Думайте что хотите, дорогуша, но я вам доверяю и ничего от вас не утаиваю. И вот только что призналась, что Бломмендааль вовсе не какой-то мой ухажер. — Он схватила салфетку и суетливым жестом вытерла уголок рта. — В любом случае я не из тех, кто за ними гоняется. И никогда этим не занималась. Делала, что хотела, и никакие мужчины мне не указ. Обходилась без них раньше, обойдусь и сейчас. Премного благодарна.

— Уж не хотите ли вы мне сказать, что мужчины вам просто не нравятся? — мягко спросила Рут.

Старушка приняла оскорбленный вид и даже спрятала под одеяло ноги.

— Я не любительница женщин, если вы это имеете в виду.

— Вовсе так и не думала. Не представляю вас лесбиянкой.

— Рада слышать. Тем не менее раз уж вы затронули эту тему и раз уж разговор у нас сегодня такой доверительный, то скажу откровенно: мужчины — не самое лучшее, что есть в жизни. Они бывают жестокими, любят командовать и не способны на глубокие чувства. Хотя, возможно, дело просто в моем возрасте. Или в войне, которая пришлась на лучшие годы. Процесс старения, как говорит мой врач. Но ведь известно, как постелишь, так и поспишь. Я всегда была немного, что называется, диким слоном. Привыкла делать все по-своему. А мужчинам нужен полный контроль. Не сомневаюсь, что и Томас, при всей его мягкости, такой же.